Девочки с острыми шипами

Отказываться от предложения было бы грубо, так что я соглашаюсь и благодарю его. Кассир начинает пробивать наши сладости вместе.

– В школе нам не разрешают сладкое, – признаюсь я, когда Джексон достает свой кошелек.

Он смотрит на меня, словно я сообщила ему что-то необычное.

– Но каждый раз, когда мне представляется возможность, – добавляю я, – именно на сладости я и трачу карманные деньги. В школе все равно особо нечего покупать.

– Охотно верю, – соглашается он. – Твоя школа находится в хре́новой глуши.

Его ругательство меня немного шокирует; но в то же время меня забавляет непристойность этих слов. Опираясь на прилавок, Джексон снова пристально рассматривает меня.

– Может, тебе как-нибудь захочется выпить со мной кофе, Мена? – спрашивает он. – У меня масса вопросов об этой вашей школе-заводе.

Я собираюсь объяснить, что мне не разрешается выходить с территории школы, но тут касса начинает громко стрекотать. Кассирша сообщает нам общую стоимость конфет, Джексон достает несколько купюр из кошелька и передает их женщине.

Колокольчик на входной двери звонит, я оборачиваюсь и вижу, как входит смотритель Бозе – в тесном магазинчике его фигура выглядит особенно внушительной. Кассирша принимается сосредоточенно складывать покупки в пластиковый пакет.

– Филомена, – тихо говорит смотритель, переводя взгляд с меня на Джексона. – Пора идти.

Я вздрагиваю, услышав упрек в его голосе. Он же говорил мне не отвлекаться.

– Сейчас подойду, – вежливо отвечаю я, стараясь не смотреть Джексону в глаза и ожидая, когда смогу забрать свои конфеты.

Тяжело ступая, смотритель подходит ко мне и берет меня за запястье.

– Нет, – говорит он таким тоном, что мне становится страшно. – Немедленно. Все остальные уже в автобусе.

Губы Джексона кривятся.

– Не смейте ее так хватать, – говорит он.

Я гляжу на смотрителя, оценивая его реакцию. Я никогда раньше не слышала, чтобы кто-то посмел так разговаривать с ним. Он открывает рот, чтобы возразить, его хватка ослабевает, и я быстро высвобождаю руку, чтобы забрать с прилавка свой пакет. Но в то же мгновение смотритель Бозе хватает меня за предплечье настолько сильно, что я вздрагиваю от боли и роняю сладости на пол.

– Мена, я сказал, в автобус! – властно рычит он, притянув меня поближе к себе. Я чувствую стыд и страх из-за того, что расстроила его. Я извиняюсь, хотя он причиняет мне боль.

Джексон делает шаг вперед, чтобы вмешаться, но смотритель поднимает ладонь.

– Отвали, малец, – говорит он. – Это не твое дело.

Джексон усмехается, по его щекам и шее расплываются красные пятна.

– Попробуй схватить так меня, громила, – отвечает Джексон. – И увидишь, что будет.

Смотритель Бозе презрительно смеется. Я ни капли не сомневаюсь, что смотритель Бозе легко одолеет Джексона в любой драке, но в то же время меня потрясает открытое непослушание Джексона – такое смелое и глупое одновременно. Это восхитительно. Я начинаю улыбаться, но смотритель Бозе тащит меня к двери.

– Давай же, – говорит смотритель. Я пытаюсь поспеть за ним, ноги заплетаются, а его пальцы больно впиваются в мою руку.

Оглянувшись на Джексона, я замечаю, как он кивает Квентину, подзывая его.

– Вы делаете мне больно, – сообщаю я смотрителю.

Не обращая внимания на мои протесты, он толкает меня вперед, открывая мной дверь. Тащит меня по сырой автостоянке. Мои туфли цепляются за тротуар, когда я пытаюсь высунуться из-за его плеча и посмотреть на магазин. Но смотритель держит меня перед собой, а его пальцы стискивают мою руку выше локтя.

Я поворачиваюсь к автобусу и вижу, как остальные ученицы наблюдают за нами, выглядывая в запотевшие окна, широко открыв глаза.

Дверь автобуса открывается, и смотритель Бозе сердито запихивает меня внутрь. Поднимаясь по ступенькам, я спотыкаюсь и вскрикиваю от боли, до крови разодрав колено о резиновый коврик на верхней ступеньке. Смотритель хватает меня под мышки и швыряет на сиденье рядом с Валентиной. Струйка крови сбегает по голени, пачкая носок. Водитель наблюдает за происходящим с некоторым беспокойством, но смотритель что-то шепотом говорит ему. Седой мужчина закрывает дверь автобуса и заводит мотор.

Глаза щиплет от слез, но смотритель Бозе не извиняется. Он даже не смотрит в мою сторону. Некоторые девушки озабоченно перешептываются.

– Ты сама виновата в случившемся, – произносит смотритель Бозе. – Стоимость посещения медпункта вычтут из твоих сбережений.

Раненая и пристыженная, я поворачиваюсь к окну, глядя мимо Валентины. Она не произнесла ни слова, даже не спросила, в порядке ли я. Но ее руки, лежащие на коленях, стиснуты в кулаки.