Девочки Талера

У Робби в кухне уютно, пахнет выпечкой и корицей. Блок с приемником от радионяни лежит рядом на столе, я проснусь раньше, чем дочка заворочается. Я каждый вздох ее слышу. Такое ощущение, что у меня свой, особый приемник внутри вмонтирован.

Мне кажется, вокруг много воды, это море. Меня качает на волнах, я плыву, и мне так нравится плыть. Где-то рядом приглушенно звучат мужские голоса. Голоса знакомые, вот только звучат они как будто сквозь толщу воды. И я не могу разобрать, чьи.

— Она здесь работает, Роб, в договоре четко сказано…

— Девочки устали, Тимур, они гуляли почти три часа, хорошо поели, им обеим нужен полноценный дневной сон. Вот, здесь же написано…

Будто страницы шелестят, и меня снова качает, только уже не на волнах. Теперь я точно знаю, что это сон. Мне снится, что Тимур берет меня на руки и несет через весь этаж. Обвиваю его шею — это же сон, а во сне все можно! — и утыкаюсь носом в теплую, пахнущую Талером шею.

— Тим…

Он не отвечает, потому что снится мне, и я тоже замолкаю. Если бы он еще немного поносил меня, так уютно в этом сне, уютнее, чем на кухне у Робби.

Прижимаюсь к твердой груди и слышу, как гулко бухает за упругими мышцами сердце Тима. Странно, что я слышу это во сне. И что затылок у него колючий, чувствую. Тимур всегда стрижет его коротко, мне нравилось щекотать об него ладони.

А потом он исчезает, я чувствую щекой прохладную простыню и вздыхаю. Так намного удобнее, но на руках у Тима спать лучше. Хочется ему об этом сказать.

— Тим…

— Спи, Ника, — слышу прерывистый шепот. Тимур дышит глубоко и часто — наверное, это я такая тяжелая, хоть это и сон. Вот он и запыхался. Его дыхание слышится совсем рядом, похоже, Тим садится возле меня на корточки

Не уходит, я чувствую его руку на своих волосах. Невесомо проводит по ним ладонью, я ее ловлю и подкладываю себе под щеку.

Это наяву он неприступный, ледяной Тимур Талеров, а здесь, со мной, он другой. И мне он таким намного больше нравится.

— Ты мне нравишься, Тим, — шепчу, удобнее устраиваясь на его руке, и удивленное хмыкание в ответ я уже не слышу, а скорее угадываю, прежде чем окончательно провалиться в сон.

Глава 5

Открываю глаза, как будто меня изнутри толкнули. Я лежу на диване в своей комнате, хотя точно помню, что уснула за столом у Робби. Шторы задернуты, вокруг полумрак. Я в тех же джинсах и футболке, в которых гуляла с малышкой, только футболка снова наполовину мокрая.

Моя девочка, Полинка! Вскакиваю, как ошпаренная, и бегу наверх в детскую. С полдороги соображаю, что надо было переодеться, но уже отчетливо слышу детский плач. Так что бегу еще быстрее, через две ступеньки перескакиваю. Влетаю в дверь и первым, кого вижу, это Тимур.

Он держит на руках дочку, пытается ее успокоить, а она заходится плачем, и у меня этот плач отдается в каждой клеточке мозга. Не обращаю внимание на Тимура, стаскиваю мокрую футболку и выхватываю у него из рук малышку.

Она сразу набрасывается на грудь и жадно сосет, при этом одновременно выговаривая мне, какая я никудышняя мать. Бросила свою девочку и уснула.

Мне так стыдно перед ней, а еще страшно перед Тимом. Если он сейчас своим металлическим голосом скажет, что ему не нужна няня, которая спит по полдня, даже не знаю, что буду делать. Просить, умолять или вцеплюсь намертво в ту же кроватку — пускай попробует оторвать.

Представляю, что малышку сейчас у меня отнимут, и слезы против воли текут по щекам. Опускаю голову, чтобы закрыться волосами, сажусь на пол возле кроватки. Здесь такой мягкий и пушистый ковер, на нем и лежать можно.

Вижу перед собой ноги Тимура, но боюсь поднять голову. Стоит же, как назло, не уходит. Знаю, что смотрит на меня, почему тогда молчит? Стараюсь повернуться так, чтобы хоть немного закрыться от его обжигающего взгляда.

— Сядь в кресло, Ника, — его надтреснутый голос звучит глухо. Мотаю головой.

— Нет. Мне здесь удобно.

— Ты простудишься и простудишь ребенка.

Послушно поднимаюсь, старательно прикрываясь дочкой. Без бюстгальтера, конечно, неудобно. Но это надо ехать домой, а мой Тим наверняка выбросил.

Тимур делает шаг навстречу, на миг наши взгляды встречаются, и я в изумлении чуть не сажусь обратно на пол. Я хорошо помню этот взгляд, помню, что он означает и что было потом. Лучшее подтверждение этого громко чмокает у меня на руках.

— Можно я пройду… — бормочу, Тим отступает, и я в совершеннейшем смятении усаживаюсь в кресло. Там лежит оставленная с утра пеленка, поспешно укрываю дочку, заодно спрятав грудь.

Тим шумно сглатывает, я по-прежнему избегаю смотреть ему в глаза, предпочитаю остановить взгляд у подбородка. Вижу как двигается кадык на крепкой загорелой шее, и сама сглатываю. Куда-то не в ту сторону утекают мои мысли…

— Ника, завтра возьмешь машину и поедешь в магазин, недопустимо, что ты ходишь по дому без белья, — Тим заговаривает, я решаюсь посмотреть на него и с удивлением отмечаю, что он больше не пялится на мою грудь, а с преувеличенным вниманием рассматривает свои руки. — Или закажи все, что нужно, в интернете.