Девон: Сладострастные сновидения

— Я тебе дала только то, что принадлежало тебе по праву, — голос леди Макинси оборвался, она несколько раз порывисто вдохнула и выдохнула, прежде чем собралась с силами продолжить. — После смерти Колина и Юнис у меня в сердце была такая пустота… Ты ее мне заполнила… Это я тебя должна благодарить…

Дэвон нежно положила руку леди Макинси обратно на атласное одеяло. Много времени прошло, но она все еще предпочитала не поддерживать разговора, когда он заходил о ее отце и сводной сестре. Ведь если бы они были живы, она бы так и осталась там, на кухне. Дэвон усилием воли отогнала от себя эти мысли. Нехорошо, неблагородно так думать.

Бабушка официально признала ее своей внучкой и наследницей. Она дала ей самое лучшее образование, сделала из нее леди, которая может высоко держать голову в любом обществе. Она никогда не сможет за это расплатиться.

— Ну ладно, бабуля, хватит разговорчиков. Пора все-таки покушать. Ты еще на моей свадьбе должна погулять.

Пальцы леди Макинси механически поглаживали складки одеяла. Взгляд ее стал озабоченно сосредоточенным. Да, времени ей осталось мало, и ей была мучительна мысль о том, что она оставляет Дэвон одну в этом мире. Ох, если бы она увидела ее замужем, — тогда можно было спокойно расстаться с этим бренным, приносящим теперь только боль телом.

— Тебе уже сделали предложение? Дэвон аккуратно сняла кожуру с апельсина и разделила его на дольки.

— Нет. Еще нет Но вот-вот — это лорд Самнер.

— Лорд Самнер? — прошептала леди Макинси, борясь с удушливым кашлем. — Мне кажется, я его не знаю.

Дэвон расправила салфетку на груди леди Макинси.

— Наверняка, ты с ним знакомилась, просто забыла. Леди Агата его хорошо знает.

Леди Макинси слабо кивнула головой.

— Наверное, ты права. Последнее время я уже с трудом вспоминаю имена и фамилии, а уж тем более — отпрысков всех этих, ну, нашего круга…

— Будешь чувствовать себя лучше, я представлю его тебе, — сказала Дэвон, пристраиваясь на краешке кровати и пытаясь как — то угостить леди Макинси экзотическим фруктом — он стоил дороже, чем весь дневной бюджет дома. Дэвон знала, что ее бабушка любит фрукты, привыкла к ним и не хотела, чтобы та хоть на секунду усомнилась в том, что все нормально, что их финансовое положение прочно как некогда, — что было, увы, далеко от истины. Любое беспокойство, любое волнение наверняка затушит ту искорку жизни, которая еще теплилась в дряхлом старческом теле.

Леди Макинси предприняла доблестную попытку поесть. Но она осилила лишь несколько кусочков и в изнеможении откинулась на подушки. Несколько секунд — и она забылась тяжелым сном.

Дэвон глубоко вздохнула. Отставила поднос, вытерла пальцы от едкого апельсинового сока; лицо ее выражало тревогу. Здоровье бабушки ухудшалось со дня на день. Дэвон прикрыла глаза. Она чувствовала себя беспомощной. Да, бабушка скоро отойдет в мир иной Время и возраст работают против нее. Единственное, что она может сделать, — это чтобы бабушка до последней минуты чувствовала себя в тепле и уюте.

Дэвон поправила простыни и поцеловала спящую. Нет, она не допустит, чтобы тяжелые материальные условия, в которые попала ее семья, как-то сказались на образе жизни и питания леди Макинси. Она даже и не узнает об этом. Все началось еще тогда, когда Дэвон прислуживала на кухне. Бабушка никогда не умела хозяйничать, и после смерти лорда Колина все дела оказались в руках недобросовестного управляющего, который неплохо нагрел себе руки на их имении и довел его до ручки.

Дэвон узнала правду вскоре после того, как вернулась из заведения госпожи Камерон. К тому времени накопилось столько неоплаченных долгов, что кредиторы уже грозили пустить имение с молотка, а его обитателей — по миру Дэвон тихонько вышла из комнаты бабушки и спустилась вниз, на кухню. Сняла с вешалки фартук, одела его, подошла к плите, где варилось нечто вроде водянистого бульона. Приподняла крышку, удовлетворенно кивнула. Сейчас она добавит несколько кусочков бычьих хвостов — все мясо, которое она могла позволить себе после покупки апельсина, — морковки, картофеля — получится суп что надо. Конечно, ей с Хиггинсом и Уинклером — единственными оставшимися слугами — придется потуже затянуть пояса — но ничего. Она бодро начала чистить морковь и картошку.

— Как ее милость сегодня? — спросил Хиггинс, закрывая за собой дверь и снимая промокший плащ. Он стряхнул с него капли дождя и пристроил на спинку стула, чтобы сох.

Дэвон бросила взгляд на своего старинного покровителя, ставшего самым близким другом. В глазах ее была тревога.

— Она слабеет со дня на день.

Хиггинс подошел к плите, поднял крышку.

— Опять супец?

Дзвон кивнула.

— Может быть, завтра будет что-нибудь получше. Я послала Уинклера заплатить за аренду и по счетам портнихе, так что на месяц нам хоть об этом не надо беспокоиться.