Девственная любовница

Она согласилась расстаться с нижней юбкой и, когда я откинулся на спинку дивана, прикрыла мне глаза своей нежной, прохладной ладошкой, а другой рукой тем временем расстегнула все, пока не оказалась в одной сорочке. Приближаться к постели она не хотела и всячески пыталась отбиться от меня. Нет, она не позволит мне притронуться к себе до тех пор, пока я не задерну шторы. Мы оказались в темноте. Я усадил Лилиан в шезлонг и, опустившись на колени, попытался раздвинуть её бедра и поцеловать мшистую расщелинку. Она же попыталась обеими руками меня оттолкнуть.

– Вы делаете мне больно! – снова сказала она, однако я лизал её, не жалея сил, и, ощущая теплоту моего рта, она слегка приоткрыла бедра, так что мне все же удалось осуществить задуманное. Сделать это было непросто, поскольку она извивалась, мило повизгивала и отказывалась держать ноги разведенными надлежащим образом. Однако выбить меня из колеи было не менее сложно. Я находился в неудобной позе. Шею ломило. Кроме того, в комнате было жарко, и тем не менее я продолжал деловито лизать, сосать и потеть, так что член мой, тучнея от желания, уже выделял из пылающего кончика капли мужской эссенции.

Я совершенно уверен в том, что она испытала ощущение сладострастия, о чем мог судить по дрожи, овладевшей на какое-то мгновение её телом, и по специфическому привкусу, в котором я не мог обознаться. Наконец, она оттолкнула мою голову. Я поднялся на ноги, весьма довольный тем, что ускользнул из заточения её нежных бедер. Я извлек носовой платок, вытер губы и, повернувшись в девушке, по-прежнему неподвижно и молча возлежавшей в шезлонге, без лишних церемоний набросился на неё. Я вложил конец моего разбухшего орудия между волосатыми губками её нижнего ротика и, позабыв о всякой предосторожности, двинулся напролом. Она взвизгнула и отринула меня. Я попытался занять прежнее положение, однако не смог. Она была девственницей; сомневаться в этом не приходилось.

Лилиан полулежит на узком диване, и я в состоянии подступиться к ней, только уложив её навзничь. Я тоже выбился из сил и взмок. Шею я окончательно вывихнул, и теперь она болит. Так что я смягчаюсь и пока отказываюсь от ведения активных боевых действий.

– Возьми его в руку, – предлагаю я, – и делай с ним все, что пожелаешь.

Она так и делает, и, склонившись над ней, я обнаруживаю, что она чуть-чуть впускает кончик в себя. Теперь все было сухо и далеко не так приятно, как представлялось ранее. Полагаю, я допустил ошибку в том, что переусердствовал и сосал слишком долго. Ощущение сладострастия покинуло её. Тогда я поднялся к её лицу. Лилиан лежала, запрокинувшись на подушку, и, сев на неё верхом, я нежно потерся своей стрелой и придатками о её лицо и ротик. Она не шевелилась. Я взял её руку и положил на древко жизни. Она принялась было за дело, но резко отдернула руку. Странная несообразность. Ведь она сама приложила его ко входу в свою девственную расщелинку; она позволила мне ласкать им губы и щеки; и вот теперь она испытывает ужас при мысли о том, чтобы ухватиться за него.

Я решил перебороть отвращение, которое она могла испытывать и, вложив конец между её губок, в довольно грубой форме велел ей сосать. Она робко попробовала; я понял, что она не знает, как это делается.

– Расскажите, покажите, и я сделаю все, о чем вы просите.

Я взял её ладонь и стал в качестве примера облизывать и сосать один из пальчиков.

Она с готовностью принялась за дело, и я постарался обучить её и помочь не отвлекаться, разговаривая с ней все то время, пока она неловко меня сосала. Однако нежная и теплая ласка её большого рта и облегающее колечко сладких губ довели меня до безумья. Я медленно водил членом взад-вперед, приговаривая:

– Дорогая! Лилиан! Изумительно. Только не зубками, Лили.

Не позволяй зубкам дотрагиваться до него! Вот так! Полижи его!

Я хочу чувствовать твой язычок! Не шевелись! Не уходи. Я хочу получить удовольствие у тебя в ротике, и ты должна оставаться, как есть, пока я не скажу.

Она с ангельской нежностью продолжает играть губками и язычком; к своему величайшему удивлению я чувствую, что она осторожно ласкает ладошкой мои "резервуары". И кризис наступает слишком скоро. Наслаждение, которое я испытал, не передать словами. До сих пор я как только мог старался оттянуть радостный миг, так что взрыв получился чудовищной силы, и я почувствовал, как целая лавина устремляется в горло девушки. Мне показалось, будто я уже никогда не перестану испускать рыки.

Лилиан смущенно не поднимала глаз, пока я не выскользнул из неё, пережив наслаждение до последней пульсации и пока член мой не стал опадать. Тогда она села и стала нечленораздельно подвывать.

Я бросился на поиски какого-нибудь ведра или таза и в темноте опрокинул ширму. Лилиан опустошила свой измученный ротик. Я подал ей стакан воды, и она прополоскала горло.

– Что это было? – спросила она, когда я приоткрыл занавески на окне.

– Маленькие детки, – ответил я. – А тебе понравилось, как я тебя сосал!

Я зажег лампу, поцеловал девушку и продолжал ворковать с ней, пока она одевалась.

– Да!