Девственная любовница

Вероятно, тому виной курс лечения, которому Вы следуете и который, утомляя Вас безмерно, способствует потери всякого счета. Это очень обидно, Вы же знаете, потому что я не люблю гадкого папу, который забывает о своей дочери. Вы – настоящее чудовище.

Как я уже Вам сообщала, отец находится в отлучке, а мать присоединится к нему во вторник. Мне же никогда не представится счастливой возможности присоединиться к Вам. Однако Вы тоже не делаете ни единого шага в мою сторону, так что можно подумать, будто я Вас совершенно перестала интересовать. Если так оно и есть, Вы зря за меня переживаете. Чуть-чуть откровенности, и Вы очень скоро от меня освободитесь. Уверяю, я никогда не буду навязываться Вам вопреки Вашей воле. Да и зачем мне это? Любовь ничего не стоит, если она вынужденная, а я слишком молода, чтобы владеть всеми теми штучками, которые используют женщины определенного толка, когда хотят, чтобы их обожали.

Ещё раз, возлюбленный мой, повторяю, что нет таких уз, которые бы привязывали меня к Вам, а потому Вы вполне свободны, особенно если Вам не хочется больше наведываться на рю де Ляйпциг и тем паче, если Вы больше не считаете меня того достойной.

Раньше Вы никогда не сообщали мне о том, будто доктор велел Вам задержаться ещё на воскресенье, и я сильно подозреваю, что это всего лишь повод для того, чтобы оттянуть с возвращением.

Лили очень раздосадована.

Лили – Джеки

Телеграмма, получена 25-го июля 1898

Всего один поцелуй. Гадкий.

Лили

Лили – Джеки

Телеграмма, получена 26-го июля 1898 (утром)

Вы ещё живы?

Лили

Лили – Джеки

Телеграмма, получена 26-го июля 1898 (вечером)

Всё болею из-за Вас.

Лили

Лили – Джеки

Вилла "Лилиан", 26-го июля 1898

Любимый, но очень плохой папочка,

Я задаюсь вопросом, почему Вы написали в воскресенье в poste restante, когда я сказала, что можно отправлять почту мне сюда? Вам не нужно было бояться присутствия мамы, иначе я бы не стала просить Вас писать нам домой. Пора бы Вам уже понять, что я более чем осторожна.

Последние несколько дней я не была в Париже и не подозревала, что Ваша весточка поджидает меня на рю де Страсбур. Оттого-то я и досадовала, решив, что Вы так жестоко про меня забыли.

Сегодня я пользуюсь пишущей машинкой, чтобы немножко Вас наказать, а если бы у меня ещё была хоть какая-то гордость, мне следовало бы оставить Вас в безвестности, что сами Вы делаете с такой завидной сознательностью. Но там, где дело касается Вас, я теряю рассудок.