Девственная любовница

Незадолго перед моим отходом папа передал мне тщательно обернутую "Азбуку", чтобы я захватил её с собой.

Эта книга должна была лежать надежно спрятанной в его парижском bureau. И вот теперь я нахожу её у него дома!

Маман уже ушла спать, и я оставался наедине с отцом и дочерью. Лилиан зачем-то напустила на себя невинность и сказала очень медленно, делая ударение на каждом слове:

– А что это за книгу ты возвращаешь г-ну С…, папа?

Она произнесла это не спеша и не сводя взгляда с г-на Арвеля. Тот смутился и ничего не ответил.

– Это "Золотая гинея" Кристи Меррей? Я её прочла. Очень интересно, – продолжала Лили.

Я сменил тему разговора, однако по фальши, прозвучавшей в её голосе и по оцепенению, отразившемуся на лице отчима после такой наглости, почувствовал, что они вместе ознакомились с этой непристойной книгой. Я мог бы поклясться, что эта парочка вкусила грех кровосмешения!

Они проводили меня до станции. По дороге я отстал и передал сверток с книгой Лилиан. Вечер выдался зябкий, на девушке была короткая накидка из шотландки, и она сунула "Азбуку" под мышку. Предполагалось, что она её не читала.

Это было первое издание "Азбуки", выполненное в большом формате на одну восьмую листа и отпечатанное на толстой бумаге, так что сверток получился довольно объемистый. По дороге домой папа должен был наверняка заметить, что Лили прячет что-то под полой своего убогого пальтишки; не мог он не обратить внимание и на то, что когда мы обменивались рукопожатиями на станции, в руках у меня ничего не было, а карманы моего легкого пальто оставались пусты.

Я пребывал в полнейшей уверенности относительно существования между ними заговора и решил не спускать глаз с обоих, хотя и ничего пока не сообщать Лилиан о своих подозрениях. Она же постаралась сбить меня со следа, пожаловавшись на то, что г-н Арвель недолюбливает Рауля, и прибавила, что характер её отчима становится невыносимым.

– Вы обратили внимание на его жуткие пальцы? На то, как он мерзко обкусывает ногти? По-моему, они отвратительны! – добавила она с брезгливой миной.

Я предполагал, что с её стороны это всего лишь низкое коварство, цель которого – заставить меня поверить в то, что она более чем равнодушна к г-ну Арвелю в физическом плане. Когда мы оказывались втроем и поблизости не было матери, Лили только и делала, что ластилась к нему и восхищалась его выдающимся брюшком, заявляя, что любит мужчин "утонченных и полных". Он никогда ей не отвечал, даже не улыбался, а хмурое выражение его лица становилось только ещё более тупым и бессмысленным.

Он страстно её любил.

Лилиан – Джеки

Сони-сюр-Марн, 26-е сентября 1898

Мой дорогой господин,

Конечно, я буду рада встретиться с Вашими друзьями в среду. Единственная помеха – выдумывание повода. Как Вы прекрасно понимаете, я не могу просто так взять и уйти на ланч без уважительной причины. А придумать я могу только вот что. Напишите мне письмо от имени небезызвестной Вам мадам Мюллер с Рю Ляфоетт. Хотя она не возвращает долги, она наша общая знакомая, и благодаря ей мы провели два замечательных вечера.

Подписаться Вы должны "Хелена Мюллер", поскольку именно так зовут эту приятную даму. Теперь о том, что Вам следует написать. Она возвратилась в Париж и, выполняя свое обещание, хочет вернуть мне часть долга, а поскольку я была так добра, что терпеливо ждала все это время, она просит меня пожаловать к ней на ланч в среду, когда у неё в гостях будет проездом одна подруга, которая, весьма вероятно, может тоже стать моей клиенткой. Обставьте это так, как сочтете нужным, поскольку я не умею обманывать, а у Вас это получается превосходно!