Девственная селедка

– Буду, конечно, буду! Слава богу, Ева! А где свадьба-то? В «Праге»? Ох, надо чего-то с платьем придумать, а то там такая публика будет, может, и я отхвачу себе богатенького, – заверещала Женька, только вчера вернувшаяся из Херсона, где гостила у родственников.

– Жень, никакой свадьбы…

– Как это?

– Денег нет.

– А родичи что, такие жлобяры?

– Жень, ты даже не спросила, кто жених, – засмеялась Ева, страшно довольная произведенным эффектом.

– Как это? Разве не Платон?

– Не-а.

– Ну ты даешь! А кто же?

– Георгий Иванович.

– Какой Георгий Иванович? – обалдело переспросила Женя.

– Помнишь, я зимой к бабке ездила?

– Тот зэк что ли?

– Именно.

– Мама родная! Ты совсем спятила? Он же старый и бедный, сама говоришь… Ева, ты вообще-то в своем уме?

– Женька, я такая счастливая! Я так его люблю и он меня…

– Ну ни фига себе… А его что, отпустили из ссылки?

– Да.

– Дела…

– Женька, ты не представляешь, какой он…

– Ты с ним спишь?

– А то!

– И как?

– Жень, я даже вообразить себе не могла, что так может быть… С Тоником я просто терпела и все, а с Иванычем…

У Евы сделались такие глаза, что Женя невольно вздрогнула, словно увидела что-то неприличное.

– Но он же старый!

– Ха!

– И вы чего, заявление уже подали?

– Да! И он уже переехал ко мне… Из Ленинграда. И сейчас делает ремонт…

– Сам?

– Да, у него золотые руки, он все умеет…

– Я уж вижу по глазам, что все умеет, особенно в койке, да?

Ева залилась таким румянцем, что Женька даже смутилась.

– Что, так классно трахается? – едва слышно прошептала она.

– Я не буду про это говорить! – вдруг заявила Ева. – Это никого не касается.

– Ну ты и свинюга!

– Какая есть! – отрезала Ева. – Короче, ты будешь свидетельницей?

– Конечно буду! И что, совсем ничего праздновать не станете?

– Нет! Мы сразу к бабушке уедем! Поживем там недельку и домой.

– Да, Евка, надо же как бывает…

– Ты о чем?

– Был у тебя жених, молодой, красивый, богатый, в Крым собирались… А теперь старый, бедный и в глушь… Бывает, но редко…

– Я люблю его.

– Вот я и говорю… А когда свадьба-то?

– Девятнадцатого. А уедем двадцатого.

– А учиться-то дальше будешь?

– Конечно. Иваныч первого на работу выходит. На стройку.

– Ошизеть! Тоник где работает? Напомни!

– Да иди ты! – засмеялась Ева. – Я, Женька, самая счастливая на свете. А ты все Тоник, Тоник… Не нужен он мне тыщу лет.

До свадьбы оставалась неделя. Ремонт в квартире был окончен. За две недели Георгий Иванович сотворил настоящее чудо. Все сверкало свежей краской и лаком. Ева сшила новые занавески из пестрого ситчика, большой рулон которого лежал на антресолях, купленный когда-то давно матерью. Из него же Ева сделала подушки на старенькие стулья, скатерку на обшарпанный стол. Ах, как ей нравилось ее жилище! Но главное – Георгий Иванович! Он словно сбросил с себя какой-то груз. Распрямились плечи, голубые глаза сверкали весельем. Это был совсем другой человек. А уж как похорошела сама Ева!

Но однажды, за пять дней до свадьбы, она затеяла большую стирку, благо накануне включили, наконец, горячую воду. В крохотной ванной было уже нестерпимо жарко, Ева вдруг пошатнулась и едва не упала. Голова закружилась, к горлу подступила тошнота. Ее вырвало. После этого стало легче. Неужто залетела? Она перевела дух. Ох, некстати! Надо завтра же сбегать к врачу. Если бог даст обойдется, нужно во что бы то ни стало поставить спираль. Иванычу она ничего пока не сказала. Да и не может этого быть. Рано еще.

На другой день она пошла в женскую консультацию.

– Поздравляю, вы беременны, – сказала старая врачиха.

– А какой срок?

– Примерно десять недель.

– Не может быть…

– Дорогая моя, я как правило, в таких вещах не ошибаюсь.

Ева была в отчаянии. Это ребенок Платона…

– Пожалуйста, напишите мне направление на аборт!

– Начинается! А ты, дуреха, понимаешь, что первый аборт это опасно?

– Для кого? Для меня? Ну и черт со мной! Да не нужен мне ребенок от этого…

– У тебя теперь другой, что ли?

– Да, другой, я люблю его…

– Ах, девочка, что ж ты так быстро-то всё? Один, другой. Первому тоже небось по любви давала?

– Доктор, пожалуйста, я вас умоляю… У меня в пятницу свадьба…

– Ладно, вот тебе направление, но уйди с глаз долой. Надоели вы мне. Даете направо и налево, а потом канючите тут…

– Спасибо, спасибо вам, – заливаясь слезами пролепетала Ева.

По дороге к дому она лихорадочно думала, как же ей быть, под каким предлогом лечь в больницу? Там, конечно, долго держать не будут, хотя кто знает… На обезболивание у нее денег нет… Ничего, вытерплю, хотя, говорят, боль адская, но другие же терпят… А как неохота врать…

Слезы душили ее. Она уже подходила к дому, когда кто-то схватил ее за плечо.

– Попалась!

Иваныч. Веселый, радостный.

– Ева! Что случилось, почему ты плачешь? Девочка моя, что с тобой? Идем скорее, что на улице рыдать? Пошли! – Он потянул ее к подъезду. И только закрыв за собой дверь квартиры, схватил в объятия.

– Ева, маленькая моя, что? Тебя кто-то обидел? Что стряслось? Ну скажи мне, я помогу, ну, хватит плакать. А то я тоже начну реветь, куда это годится?