Девственная селедка

– Ребята, страшно рад! Познакомьтесь с моим братишкой из Штатов. Платон Шахрин, прошу любить и жаловать. Тоник, это моя добрая подружка Фаина, а это Федор Смирнов. Каким ветром вас сюда занесло?

– Ну, ты же знаешь Фаину, хочу, говорит, в «Мадам Галифе», а там как назло банкет.

– Значит, наша встреча приобретает характер роковой неизбежности, – вдруг проговорил Платон. – Мы тоже туда намылились. – Он с явным одобрением разглядывал Фаину. Она была и впрямь очень хороша. Тоненькая, черноволосая, черноглазая, одетая по последней моде, с изумительным цветом лица.

– Родион рассказывал о вас, – обратился он к ней.

– Да? И что же он рассказывал? Наверное всякие гадости? С него станется, – она обласкала Платона веселым взглядом.

Кажется, я поступил правильно. А Фаина и впрямь красотка, даже с некоторым сожалением подумал Родион. А впрочем, нет, это не мое… Но Тонику она подходит. Разговор стал общим. В этот момент братьям принесли суп.

– О! – простонала Фаина, – обожаю этот суп. Федя, давай мы тоже его закажем?

– Давай, – добродушно согласился Федя.

– Родька, будь другом, дай мне крышечку пожевать, а то я умру от зависти, пока вы будете есть.

Но Платон тут же пододвинул к ней свой суп.

– Прошу вас! Вы с мороза, а мы уже заморили червячка. Ешьте. А я закажу себе еще.

– Ой боже мой, в Америке еще водятся джентльмены? Родька, помнишь конкурс на самую невероятную историю?

– Нет, не помню.

– Там один человек начал: «Один американский джентльмен…» А судья говорит: «Довольно, вы выиграли!» Но вы, Тоник, можно я буду вас так называть? Вы истинный джентльмен. Ах, как этого сейчас не хватает… Сейчас все такие грубые стали… Нечуткие… Ох, как вкусно…

Платон смотрел на нее с восхищением. Родион с Федором понимающе усмехнулись. Все складывалось как нельзя лучше.

Лали с утра до ночи пропадала в мастерской при магазине. Предрождественская торговля шла очень бойко. Иногда она сменяла за прилавком свою подругу и помощницу Ирму.

– Лали, что ты там убиваешься? У нас товар есть. Лучше помогла бы мне, я не успеваю…

– Ерунда, у нас очереди не стоят. Посмотри, какие бусы я сделала…

– Красиво… Я не думала, что такой эффект будет… Дай, я примерю. Нет, мне не идет, это для блондинок. Пустишь в продажу?

– Завтра… Может, я что-то еще поправлю…

– Не вздумай, вещь законченная, что там поправлять. Известно же, лучшее – враг хорошего.

– Чепуха. Я вот уже вижу ошибку, средняя бусина слишком яркая, а это неправильно, здесь не нужен такой резкий акцент, каждая хороша сама по себе, а эта отвлекает внимание на себя. Вот, взгляни… – Лали зажала бусину пальцем.

– А ведь ты права, так интереснее… Ну и глаз у тебя… – покачал головой Ирма. – Слушай, а Петя приедет на Рождество?

– Обещал. Да нет, конечно, приедет… И ты приезжай.

– Лали, но это семейный праздник…

– И что? Ближе тебя у меня теперь никого нет. Да и вообще…

– А Петя?

– Петя молодой, у него своя бурная жизнь, а я ее только порчу… Нет, Ирмочка, ты обязательно приезжай к нам.

– Ты еще кого-то позовешь?

– Нет, но Петя, возможно, привезет свою девушку…

– У него появилась постоянная девушка?

– Да. Ее зовут Анне-Лора.

– Они живут вместе?

– Ну да, как выяснилось. Вместе снимают квартирку.

– Ты ее уже видела?

– Нет пока.

– Как интересно…

В этот момент в магазин вошли двое покупателей. Русские, решила Лали.

Ее догадка немедля подтвердилась.

– Как красиво, – произнес очень пожилой мужчина, близоруко вглядываясь в развешанные по стенам украшения.

– Бижутерия! – презрительно фыркнула его спутница, ухоженная дама за шестьдесят.

– Но какая красивая. Посмотри, вот эта брошка…

Дама его не слушала, шаря каким-то, как показалось Лали, хищным взглядом по стенам и стеклянным витринам.

– А знаешь, пожалуй тут стоит кое-что купить…

Лали и Ирма переглянулись. Лали незаметно прижала палец к губам. Она хорошо знала эту породу. Услышав русскую речь, дама немедленно начнет жестоко торговаться, требовать, чтобы ей показали как можно больше, а в результате ничего не купит. Обе женщины лишь приветливо улыбались.

– Саш, скажи, чтоб показали вон те бусы! Тут модные штучки, купим Лильке, все дешевле, чем в ювелирном.

Мужчина на чудовищном английском обратился к Лали, обласкав ее взглядом бывалого бабника.

Лали встала на лесенку, сняла требуемое украшение, состоящее из серебряных шариков, похожих на ягоды ежевики. Заодно сняла и серьги из таких же ежевичин. И положила все это на дощечку, обтянутую винным бархатом. Бусы сразу приобрели другой вид, стали как-то теплее. Наверху они висели на темно-синем фоне.

– О, вот так они смотрятся куда лучше! – воскликнул мужчина. – Лена, смотри!

– Да, ничего… Но серьги для Лильки крупноваты, у нее личико-то с кулачок… Спроси, у них нет серег поменьше?

Мужчина на своем кошмарном английском пытался объяснить Лали, что это для его внучки, а жена ей не бабушка и относится к девочке весьма критично, а она на самом деле хорошенькая молодая девушка, но серьги, пожалуй, и впрямь великоваты.

Лали с сожалением покачала головой, но тут Ирма достала из стоящей у окна витринки другие сережки и показала даме. Та скорчила недовольную физиономию.