Девственник

– Вадя, не торопись взрослеть, сынок… Всё успеешь еще…

Пола маминого халата от неловкого движения, когда она хотела рукой поправить волосы, чуть отошла в сторону, и Вадим сейчас видел обнаженную грудь. Под халатом мамы – ничего не было. Сама же Кристина Анатольевна не замечала этого.

– Я взрослый мужчина, мама. И я… я… – он набрался смелости и впервые сказал маме это слово: – я хочу секса.

– Секса? – спокойно повторила она. Он смотрел, как покачивается грудь с крупным бледно-коричневым соском. – Милый, поверь, в сексе не много хорошего…

– Но все пацаны в классе…. трахались, только я еще девственник…

Вдруг… неожиданно даже для самого себя, он запустил руку под мамин халат и ухватил ладонью за грудь. Он безумно шептал, ищу губами губы матери:

– Я хочу секса… я хочу секса…

Он повалил ее на спину и распахнул халат. Мама была в белых трусиках. Откуда взялась такая сила у юноши, Кристине пришлось побороться, чтобы избежать изнасилования. Она встала, запахнула халат, и строго сказала:

– Вадя, больше так никогда…. Никогда не делай… Даже прикасаться не смей.

Мама вышла, плотно закрыв дверь за собой… Вадим долго сидел в одной позе, бессмысленно смотря в черное окно. За окном стояла ночь. Они жили в двушке на шестом этаже. В голове крутилась катькина фраза «Ты до конца жизни будешь девственником». Она вспомнилась потом, он её слышал, когда убегал… но может быть, и сам придумал. Но в этом никакой разницы не было. Главное, фраза была истинной. Он встал, подошел к окну, открыл его. Взобрался на подоконник. Внизу бегали огни автомобилей, его окно выходило на главную улицу. Ночь бросала в лицо снопы ветра с мелким дождем… Там впереди что-то манило сделать это…

4

Вадим проснулся рано, часов в восемь. Мама, конечно же, уже ушла на работу. Она работала бухгалтером на одной частной фирме. Настали каникулы. Для Вадима настали скучные три месяца. Он лежал и думал, ночью чуть не покончил жизнь самоубийством. Умер бы девственником, это было бы еще позорнее, чем жить девственником. Нет, глупо убивать себя. Вчера еще что-то нашло на него, он чуть не изнасиловал мать. Затмение какое-то. Кстати, а у нее красивое тело. И… белые трусики… Вадим лежал и вспоминал, как выглядит обнаженная мать и чувствовал, что возбуждается. Вот если бы мама сама… Фу ты, какая ерунда в голову лезет, укорил он сам себя. Было очень стыдно за вчерашнее. Пойти, что ли во двор?

Во дворе было скучно. Во первых все разъехались на лето, во вторых с ним мало кто и общался. В песочнице сидели мамаши с малышами и бабули. Он поболтался часа полтора, пока не надоело. По дороги домой зазвонил мобильник: