Девственница для алмазного короля

- Курсант военного училища. Павлом зовут. Я на лето в соседнюю область к тетке в деревню ездила, а у них рядом учения проходили. Там и познакомились. Через три дня Паша приедет, начнем к свадьбе готовиться. Выбирайте, кто из вас свидетельницей будет, я вас одинаково люблю.

Мы с Верочкой спички разыграли, она длинную вытянула. Я не расстроилась, даже рада была. Я в медицинском ведь училась, там нагрузка огромная, а у свидетельницы дел тоже немало. Но любопытно было на Любиного избранника очень осмотреть. В положенный день мы к подруге пожаловали. Из всей нашей троицы только у меня была полная семья. Веру дед-ветеран воспитывал. Любу – мать, Валентина. Когда в квартиру вошли, Павел как раз с будущей тещей чай пил. Люба нас встретила, к столу проводила и говорит:

- Это мои подруги. Надежда и Вера. А это мой жених, Павел.

Парень рослым, красивым оказался. Не первый красавчик, что за Любой ухаживал, но было в Паше что-то особенное, тянуло к нему как магнитом. На меня он произвел сильное впечатление, я даже зарделась вся. Посмотрела на Веру и ахнула. Та стоит, глаз с жениха подруги не сводит, и глаза эти сами за себя все говорят. Люба меня под бок пихает, смеется:

- Гляди, как Верка на моего будущего зыркает. Ну да пусть, от погляделок не убудет.

Зря тогда Люба смеялась. За всю жизнь ей действительно соперницы не было. Только вот Павел в ту встречу от Веры тоже глаз отвести не мог. И потом, когда свадебные дела обсуждать стали, все ненароком с Верой рядом оказывался, а не с невестой вовсе.

А еще через день вдруг в дверь моей квартиры постучали. Открыла, на пороге Вера и Павел. Сначала не удивилась, было заранее оговорено, что с частушками помогу. Подумала, что за этим пришли. Только вот поведение странное. У Веры в глаза то счастьем светятся, то от боли гаснут. Я спрашиваю:

- Что с тобой?

Вера секунду помолчала, потом как кинется мне на шею и в слезы:

- Мне Паша предложение сделал.

Я тогда в кресло опустилась, что ответить и не знаю. Вера слезами давится:

- Как же мне перед Любой, Надюша, стыдно, совестно. Но и Пашу люблю так, что жизни без него не мыслю!

Павел ее обнял, слезы поцелуями собирает, утешает:

- Люба замечательная. Она тебя любит, меня любит, а значит, счастья нам желать должна. Обязательно поймет и простит. Не захочет же она, чтобы мы все трое несчастными были...

Я только поражалась. Насколько наивны мужчины! Поймет и простит?! Да любой девушке, тем более той, что почти женой стала, такое понять и простить сложно. А у Любы нрав еще тот. Я спросила:

- Павел, вы должны были уехать с Любой сразу после свадьбы на место твоей службы, так?

- Да. Мне месяц отпуску дали, специально, чтобы женился. Но потом сразу вернулся.

- Позволь совет дать. Раз все так сложилось, бери Верочку и уезжайте немедленно. Любе письмо оставите, я передам.

Но Паша не согласился:

- Нет, Надя. Я должен с Любой лично объясниться, глядя в глаза. Нехорошо убегать. Мы прямо сейчас к ней пойдем с Верочкой. В ноги кинемся!

Отпустить их одних я просто не могла. Накинула платок на плечи и сказала:

- Ребята, я с вами....

Другого выхода не было. Павел идеализирует брошенную невесту, Вера едва чувств не лишается, ей и больно, и стыдно, и хорошо одновременно, потому что за плечи любимый обнимает.

Всю дорогу у меня глаза мокрыми от слез были. И одну подругу жаль, уж если Верочка на такое пошла, значит, ничего с собой поделать не может, внезапная любовь для нее сильнее дружбы и совести оказалась. А при мысли о Любе сердце вообще разрывалось. Признаюсь, руки дрожали, когда постучались в дверь Любиного дома...

Павел, как истинный мужчина, принял огонь на себя. Стал говорить, объяснять, как полюбил Верочку и свадьбы с Любой не будет. Любаня сначала расхохоталась, посчитала признание жениха за глупую шутку. Но на лица наши взглянула, немного подумала и поняла: все очень серьезно, если ее любимый другую за талию так нежно приобнимает. Накинулась она тогда на Веру. И за волосы, и ноготками крашенными в лицо, буквально на кусочки разлучницу порвать готова. Верочка ударами на удар не отвечает, даже не сопротивляется, только причитает:

- Бей меня, Люба! Заслужила. Только прости!

Но Павел вмешался, оттащил разъяренную Любу. Я показала им глазами на дверь, мол, уходите лучше, глупо сейчас на прощение рассчитывать. Вера и Павел ушли. Я с Любой осталась. Обнялись мы, да так и проревели почти до утра.

На следующий день Павел уехал и Веру с собой увез. Та все бросила – и институт свой педагогический, и деда. Правда, тот сам велел так сделать:

- Наломала ты столько дров, внучка, что можно не только ноги сломать, но и шею напрочь свернуть. Езжай со своим Павлом. То, что любит тебя серьезно, всем видно. Хорошо, что вы все очень молоды, раны душевные еще залечатся.