Девственница для бандита

Давид вдруг подается ближе, его лицо прямо над моим животом, руки стискивают бедра. Хочу свести ноги, снова объятая смущением, но он не позволяет. Наклоняется и касается меня языком… там… в самом интимном местечке… От неожиданности дергаюсь, пытаюсь его оттолкнуть.

– Что… что ты делаешь. Почему так?

Он поднимает голову, и я замираю, увидев как полыхают его глаза. Вздрагиваю.

– Почему? Зачем так?

– Потому что хочу так, – произносит хрипло. – Ты должна быть польщена. Я не часто таким занимаюсь. Ты девственница. Так что хочу тебя полизать, прежде чем… Ты ведь не обманываешь, меня, Лили? В тебе еще ни одного члена не было? – спрашивает отрывисто, требовательно. Руки сильнее сжимают мои бедра, так что у меня вырывается стон боли.

– Я… девственница.

Его руки перемещаются на внутреннюю сторону бедер. Поглаживает, точно норовистую лошадь. Потом настойчиво разводит мои ноги. Прерывисто вздыхаю, чувствуя нарастание напряжения в теле, развожу бедра шире.

Задыхаюсь от шока, выгибаясь в экстазе, когда язык бьет по мучительно ноющим складкам, посылая разряды тока всему телу. Всхлипываю, издаю стоны, цепляюсь за плечи Давида, зарываюсь в его волосы, тяну их с силой, не думая о том что причиняю боль. Я словно превращаюсь в животное. Есть только невыносимые ощущения. Инстинкт… и больше ничего. Понимаю, что потеряла контроль над телом… безвозвратно.

– Осторожно, – предупреждает хрипло, приподняв голову. – Боль меня еще больше заводит.

– Хватит… не могу… ты убиваешь меня.

– Это только начало.

Вновь наклоняется к моему лону, заставляя кричать от пытки наслаждением.

Лижет жадно, бьет языком по самой чувствительной точке. Внезапно чувствую укус и вскрикиваю… а потом к языку присоединяется палец… который кружит уже у другого отверстия… Задыхаюсь от неприятного проникновения.

– Нет… прошу…

– Не проси. Ты отдашь мне все свои дырочки, Лилиана. Одну за другой. Его палец надавливает на анальное отверстие, проникает… совсем немного…

Затем убирает палец, я всхлипываю от облегчения. Нет… такого я точно с собой сотворить не позволю.

Давид возобновляет движения языком, просовывает ладони под мои ягодицы, приподнимает меня навстречу своему языку, еще больше углубляя проникновение. Мое тело горячее, скользкое от выступившей испарины, дыхание тяжелое. Меня разрывают ощущения, голодная, яростная первозданная энергия. Мышцы бедер каменеют, я уже ничего не осознаю, теряю себя в этой чувственной пытке. Никогда не думала, что способна испытывать такие эмоции. Словно парю в невесомости, взмываю все дальше, теряюсь во вселенной… Язык продолжает ласкать, заставляя сгорать в пытке, дрожать всем телом, выгибаться под сладкими, тягучими поцелуями, под короткими жесткими укусами…

Меня захлестывает водоворот. Бешено вращающаяся воронка утаскивает под воду, чтобы вновь выкинуть на поверхность.

Сквозь свое томное, расслабленное состояние чувствую новые прикосновения. Приходит осознание, что еще не все закончено. Я обессилела настолько, что забыла, что Ериханов свое еще не получил. Он ласкал меня так долго и самозабвенно, так много сладких, пронзительных ощущений… я решила… что так и будет. Только кайф… Не отреагировала, когда шире раздвинул ноги, на максимальную растяжку. Дернул к себе за ягодицы. Уперся бедрами, широко развел мне ноги. Раздается звук рвущейся упаковки, понимаю что Давид надевает презерватив. Почему-то это откликается во мне разочарованием. Что не имеет никакого смысла. Наоборот, благодарной надо быть, что заботится…

Горячие губы касаются моих сосков, за ними влажный язык, Давид втягивает вершину в рот и я всхлипываю от наслаждения. Это так сладко. Так приятно. Выгибаюсь сильнее, подставляя груди. Стыд потерян. Есть только желание отдаться без остатка.

В следующую секунду там, где все утопает во влаге, начинает давить чем-то очень большим и горячим. Огромным… Распахиваю глаза, брызжут слезы. Я выгибаюсь от боли.

– А-ахх, – захлебываюсь криком.

– Терпи, без этого никак, малыш, – хрипло произносит Ериханов.

– Больно… – выдыхаю со всхлипом.

– Скоро пройдет.

Но боль только нарастает. Впиваюсь ладонями в плечи Давида, царапаю. Он продолжает проникать глубже, боль нарастает, становится режущей, невыносимой. Он не сводит взгляда с моего лица, искаженного мукой. Губы шевелятся, шепчут безмолвную молитву. Он выходит и толкается снова. Медленно и неумолимо растягивая меня под себя. Внутренности горят, движения все настойчивее, и я уже не могу сдерживать рваных криков. Боже, как хорошо, что в доме мы одни. Иначе я бы со стыда умерла.

И тут мелькает мысль, что кто-то уже мог вернуться… Боже…

Стараюсь сдерживаться, мычу, всхлипываю. Движения мощного тела становятся все настойчивее. Между ног все горит, бедра свело судорогой. Это так странно, несмотря на боль я все равно с наслаждением вдыхаю запах Давида, его дорогой парфюм, смешанный с особенным терпким мужским ароматом. Запах моего первого мужчины...