Девственница для тирана

Я беру его крохотную ручку, глажу её, сжимаю. Когда-то он щекотал меня ими и смеялся, делая разные пакости. Меня это злило, даже бесило. Но это было когда-то, а сейчас… А сейчас я корю себя и ненавижу, за то, что жаловалась на него маме, за то, что лупила его по попе за плохое поведение. Мне казалось, тогда я ненавидела его за его шалости, но теперь я ненавижу себя, за то, что смела о таком думать. Вот бы повернуть время вспять. Жаль, что наша жизнь не кино, которое можно было бы прокрутить как на видеоплеере на несколько месяцев назад.

Я наклоняюсь ближе к личику брата, которое прячется под кислородной маской, шепчу ему в ушко:

– Ты поправишься, родной. Только борись! Слышишь! Борись, не сдавайся.

Осторожно провожу кончиками пальцем по тёмно-каштановым волосам брата:

– Я вытащу тебя из беды. У нас есть деньги. Скоро ты снова откроешь глаза…

Нежно целую его маленькие пальчики, прощаюсь, направляясь к выходу. Больше десяти минут я не могу находиться напротив его палаты. Мне больно. От этой проклятой боли хочется умереть. Ощущения такие, будто мне вырезают орган за органом. Наживую. Без капли анестезии.

⁂

Я выхожу из больницы будто вяленая рыба. Когда сажусь в такси вспоминаю, что вообще ничего сегодня не ела. И крохи в рот не взяла. Поэтому и голова так сильно кружится, а живот издаёт урчащие звуки, как будто я проглотила трель. Возле дома я забегаю в «Mcdonalds», ужинаю не самой подходящей пищей на ночь глядя и бреду домой. Мне не хочется туда возвращаться. Там каждый уголок наполнен воспоминаниями о семье. Я даже ещё не избавилась от их вещей. Да просто руки не поднимаются. Я собрала вещи родителей в их спальне, дверь которой заперла на ключ. Пришлось убрать со стен наши семейные фотографии. Взгляд на лица вызывает ни с чем не сравнимые муки. Я должна отпустить их, тех, кого больше рядом нет и никогда больше не будет, но не могу. Наверно надеюсь, на сон? Вдруг проснусь однажды и слышу звонкий мамин голос на кухне и запах её фирменных оладий? Дверь моей комнаты откроется, и улыбчивый папа пожелает мне доброго утра.

Больно осознавать, что в то утро, в день аварии, я ела мои любимые оладьи, приготовленные ей, в последний раз. Больше она никогда мне их не приготовит.

Убийственные эмоции рвут в клочья мой дух. День за днём я испытываю самые настоящие пытки. Моя жизнь превратилась в полосу испытаний.

Я выключаю свет в комнате, ложусь в кровать, сворачиваясь клубочком под одеялом. Смотрю на дверь и думаю, может она сейчас откроется? И мама с папой войдут ко мне в комнату? Я думаю об этом каждый день, но ничего не происходит. Никто не приходит. Одиночество. Теперь одиночество – моя новая семья.

Я не могу уснуть, хоть и глаза щиплет от усталости. Ворочаюсь с одного бока на другой, сна ни в одном глазу. Еще и низ живота неприятно покалывает, а между ног немного жжёт. Данные симптомы напоминают мне о том, что я больше не девочка и что я продала свою невинность мужчине в маске. Если быть точнее, я продала свою девственность тирану. Завтра утром позвоню в женскую консультацию и запишусь на приём к гинекологу. Выделить бы время, у меня завтра насыщенный рабочий день. Понедельник, все-таки. Надеюсь, успею во время обеденного перерыва попасть на приём. Брать выходной или отпрашиваться у начальства не хотелось. Приятно, что они называют меня пчёлкой-трудягой. Не хотелось подставлять Киру. Мамина лучшая подруга поручилась за меня перед начальством, хочется подкрепить правдой её слова.

Так или иначе, но я засыпаю. Мне снится сон. Мне снится ОН. Мой личный черноглазый дьявол. Целую ночь, до самого рассвета, в моём бесстыжем воображении, мы занимались любовью. Отдавшись страсти, вытворяли такие грязные вещи, о которых даже стыдно рассказывать. Самой себе.

Мама. Что происходит? Я пускаюсь во все тяжкие. Я абсолютно спятила. Ну почему его совершенный образ, его аппетитное жаркое тело не выходят у меня из головы?

Под утро я просыпаюсь в холодном поту. Жарко. Я осушаю один стакан с водой, за другим, будто прошла этот адский марафон секса, длившийся полночи, не в фантазиях, а в реальности. Я оттягиваю резинку трусиков и засовываю руку между ног – там жарко и очень влажно. Кажется, я кончала не во сне, а наяву. Мои щеки бесстыже пылают, хоть сейчас бери и яичницу на них жарь. Но в холодильнике пусто, в животе тоже, к тому же я с ужасом замечаю, что я проспала. Я быстро умываюсь, одеваюсь и выскакиваю из квартиры, устремляясь к автобусной остановке.