Девственница для тирана

Меня трудно зацепить, но глядя на них, на этого маленького, ни в чём неповинного ребенка, который умирает… я сам чувствую адскую боль в душе. Когда я впервые увидел Саймона, я будто получил удар по голове. Сильный, резкий. В глазах потемнело. Хрупкий, несчастный… Маленький, но в тоже время сильный мальчик. Я смотрел на него так, как бы смотрел на своего сына. Почти прослезился. Бедная Амелия, как она только держится, барахтаясь в ядовитом хаосе день ото дня. Я мог бы отправить их за границу вдвоём, с толпой медиков. Но я почему-то решил поехать с ней. Девушка нуждалась в моей поддержке, я не смог отказать. Дал слабину. Блять, это невыносимо! Я теряю над собой контроль, превращаясь в сопливого хлюпика.

Через неделю мы с Амелией возвращаемся в Лос-Анджелес. Она живёт в моём особняке, а я работаю. Вечерами утоляю своей извращённый голод по ней,

ведь я подсел на девочку как на наркотик. Не могу остановиться. С каждым днём желаю её всё больше и больше. Амелия стала для меня личной дозой. О, как же сильно я ошибался! Думал поиграю, надоест она мне, как это было с другими игрушками. Я не могу разобраться в себе. Она ломает мои принципы, разносит в щепки мои правила. Я ничего не могу с собой поделать. Я тупо не могу от неё оторваться. Девочка-наркотик. Да, это она.

В нашей жизни наступает мирная и тихая полоса. Но длится она недолго. До того момента, пока Амелия вдруг не решает влезть мою личную жизнь. Она ворошит улей с пчёлами в проклятой душонке, выпуская их на свободу. Каждая из пчёл жалит её и меня. До глубоких, гноящихся ран. Мы почти ссоримся, я зол как бык, перед мордой которого махнули красной тряпкой. Наш грёбаный вечер поганется не только идиотским разговором, но и внезапным стуком в дверь.

Скорее луна свалится на Землю или в Лос-Анджелесе пойдет снег, но я никак не ожидал увидеть Джессику на пороге своего дома. Бледная, как смерть, её будто потрепали бродячие псы. Я не сразу узнал бывшую жену. Первая мысль, выстрелившая в голову, – померещилось. Будто призрака увидел. А она увидела меня. И обмякла, потеряв сознание. Я сделал то, что должен был сделать – не позволил ей умереть. Потому что вдруг вспомнил то хорошее, что когда-то было между нами. Но когда она пришла в себя, мы с ней немного пообщались, я понял – она больше не та крошка, которую я любил и ценил больше жизни. Другой. Абсолютно другой человек.

Пока она лежала в отключке, я смотрел на Джесс и думал. Думал о многом. С рассветом вдруг понял, что ничего к ней не чувствую. Абсолютно. Сраные чувства давно превратились в тлен. После того, как она очнулась, и мы с ней поговорили, я убедился в том, что она мерзкая двуличная дрянь.

– Что ты здесь делаешь, Джессика? – смотрю в бледное лицо бывшей жены, хмурясь. – Что тебе нужно от меня?

– Я не м-могу жить без тебя… Я совершила ошибку. Я хочу всё исправить. П-прости, – она тянется ко мне, обнимает, а меня воротит от неё как от грязи. Хочется оттолкнуть, вон выставить за порог дома алчную стерву. Она будто вся в грязи. Испачканная, драная кошка. Та Джессика, которую я знал, умерла.

– Ты останешься здесь до вечера, когда тебе станет легче, я хочу, чтобы ты немедленно покинула мой дом, – я отстраняюсь от девушки, говорю серьезно без капли угрызения совести.

– Что? Милый, послушай меня, послушай же! Мне некуда идти! У меня нет денег, нет дома… Что мне делать? – хорошая из неё актриса, слёзы в ход пустила, трясётся вся, строя из себя мученицу века. Нет! Не куплюсь больше. Вот ничего к ней не чувствую. Абсолютно. Ничего, кроме отвращения.

– Замолчи. Я всё сказал. Ты вообще нормальная, да? Считаешь, что так просто можешь явиться ко мне на порог как ни в чём не бывало спустя два года и, невинно хлопая глазками, подлизаться? С какой стати я должен тебя простить?

Я едва держусь, чтобы не влепить суке пощечину. Она изменила мне с водителем, залетела от него, отгребла себе пол моего состояния. Такое не прощают. А теперь ребёнком своим мёртвым на жалость давит и то, как хер её ублюдочный обчистил её под самый ноль. Заслужила. Жизнь наказала ответным бумерангом. Так ей и надо.

– Дай мне ещё один шанс! Молю! – она впивается в моё запястье ногтями, руку мне целует. Я резко отталкиваю бывшую от себя, брезгливо вытираю о штаны руки, в том месте, где падаль меня трогала.

– Какая же ты убогая… Тошно смотреть. Шлюха ты, Джессика. Подлая блядь.

Она обливается слезами, а я направляюсь к выходу из гостиной, хлопаю дверью. Ливень закончится, пусть валит на все четыре стороны. Честно, я немного даже растрогался, едва не поддался той жалости, с которой она на меня давила. То, что я её на руки поднял и в дом отнёс было спонтанным порывом. Рефлексом. Хорошо, что я быстро собрался с мыслями. Понял, зачем она здесь. Из-за денег. Она всегда была со мной из-за денег. А я верил, потому что дурак конченый, влюбился. Не нужен я ей был как мужчина. Скорее, она видела и сейчас видит во мне ходячий денежный мешок.