Девственница мафиози

Ну что ж, Эмме предстояло узнать, что я не такой уж и глупый, как все думали.

Я поднял ее с колен и поставил на ноги. Она слегка покачнулась, ее маленькие сиськи подпрыгивали. Ее трусики были мокрыми и прилипли к ее опухшей плоти, моя сперма высыхала на лоскутке шелка. Удовлетворение раздулось в моей груди. Мне нравилось пачкать ее.

Подтянув штаны, я спрятал свой член и застегнул джинсы. Я мог бы убраться позже. Эмма потянулась к поясу трусиков и начала их снимать. Я схватил ее за запястье.

— Оставь их.

Она схватила очки со стола и надела их на лицо.

— Они липкие и неудобные.

Я одарил ее мрачной улыбкой, полной собственничества.

— Именно так. Я хочу, чтобы ты чувствовала меня между ног весь оставшийся день.

— Это крайне негигиенично.

— Но горячо. — Поднявшись, я обхватил ее лицо ладонями. — У меня куча дел. Но прежде чем я уйду, мне нужно от тебя кое-что.

— Что именно?

— Принеси мне твои таблетки.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТЬ

Эмма

Я моргнула, глядя на него, и мои мысли закружились.

Джакомо требовал таблетки — таблетки, про которые я солгала, чтобы выиграть время. Что я собиралась сказать?

Его твердый взгляд, неумолимый и уверенный, прожег мой. Не было ни малейшего намека на то, что он отступит от этого.

Уверенно я постаралась изобразить раздражение от этой просьбы.

— Зачем?

Он долго не мог мне ответить. Когда он это сделал, его тон был как у главаря мафии, человека, который зарабатывает на жизнь запугиванием.

— Потому что, mia piccola innocente (моя невинная маленькая девочка), я не верю, что есть какие-то таблетки.

Мой живот скрутило в узел, но я постаралась сделать храброе лицо.

— Ты думаешь, я лгу.

— Не звучи так обиженно. — Его большие пальцы ласкали мою челюсть, прикосновение было почти нежным. Любящим.

— Я давно научился никому не доверять. Ты не должна принимать это на свой счет. Иди наверх и принеси мне свои таблетки.

Я облизнула губы. Я все еще чувствовала его вкус, чувствовала, как его рот прижимается к моему. Моя промежность была мокрой и липкой, доказательство нашего сухого траха прилипало к моей коже. После такого оргазма он должен был быть в блаженстве и сонным. Вместо этого он обнаружил мою ложь.

— Я их выбросила, — выпалила я.

Его губы изогнулись в редкой широкой улыбке. Она смягчила его черты и сделала его еще красивее. За моей грудиной пробежали мурашки — и это не имело ничего общего со страхом.

— Вambina (малышка), ты научишься не лгать мне. Либо скажи мне правду, либо я перегну тебя через колено прямо сейчас.

Перегнет меня через…?

— То есть ты меня отшлепаешь?

— Sì, certo (Да, конечно). Что это будет, правда или порка?

Меня никто никогда в жизни не бил.

— Ты хочешь сделать мне больно.

— Я никогда не причиню тебе вреда, Эмма. Но я заставлю тебя понять, что ты не можешь мне лгать.

— Ударив меня.

На его лице отразилось раздраженное недоверие.

— Нельзя же быть настолько невинной, чтобы думать, что шлепок — это то же самое, что удар.

— Это так, если ты делаешь это в качестве наказания, а не в сексуальном плане.

— Возможно, и то, и другое.

— Я не понимаю, как это возможно.

Он притянул мое почти голое тело к себе, его руки скользнули вниз, чтобы обхватить мою задницу. Я вздрогнула, когда его губы скользнули по моему плечу и шее, легкие, как перышко, движения его рта согрели меня по всему телу. У Джакомо были действительно красивые губы. Мне очень понравилось целовать его.

Когда его лицо приблизилось к моему уху, он прошептал:

— Ты была очень плохой девочкой. — Раздался треск, прежде чем огонь взорвался на моей ягодице.

Я втянула воздух и попыталась отстраниться, но он крепко держал меня.

— Чувствуешь этот жар? — Еще один шлепок по тому же месту. Я дернулась и застонала. Затем он сказал:

— Подожди. Боль пройдет и останется только самый лучший жар.

И наполненное тело дофамином. Я знала, как это работает. Даже если бы я не была студентом-медиком, я прочитала достаточно сексуальных книг, чтобы понять это.

Но он был прав. Жжение ослабло, и моя кожа ожила. Покалывающие и яркое. Подожди, мне понравилось?

В мгновение ока он сел и потянул меня к себе на колени. Я уставилась в пол и попыталась восстановить равновесие.

— Что ты…?

Его рука коснулась моей кожи, и меня снова пронзила волна боли. Он бил меня по ягодицам, и мои шелковые трусики совершенно не спасали от его удара.

— Стой, — слабо сказала я, пытаясь встать.

Он крепко держал меня одной рукой, прижав ее к середине моей спины. Я почувствовала, как его пальцы скользнули около складки моего бедра. Затем он приподнял край моих трусиков и поместил ткань в щель моей задницы. Затем он сделал то же самое с другой стороной, обнажив обе мои щеки.

— Моя хорошая девочка была очень плохой, — промурлыкал он. — Ты заслуживаешь наказания, плохая девочка?

Возбуждение разлилось между моих ног от его слов. Или, может быть, это было из-за его низкого и соблазнительного тона. Или, может быть, это было предвкушение того, когда он снова сможет меня отшлепать.