Девственница мафиози

Вот это меня удивило.

— Правда? — я всмотрелась в его лицо. — Думала, что такой большой и сильный итальянец, как ты, будет брезговать игрой с задней дырочкой.

— Нет, я не брезглив, пока ты не будешь называть это «игрой с задней дырочкой». Он сделал большой глоток воды. — Если хочешь потрогать мою задницу или трахнуть ее, она твоя, bambina (малышка).

К черту его… Ох.

— Ты когда-нибудь позволял кому-то делать это?

— Да.

Мои глаза расширились. Мне нужна была каждая деталь. Я не ревновала, только было очень любопытно.

— Когда? Как? Какие были ощущения? Это был мужчина или женщина?

Застонав, он плюхнулся обратно на кровать и закрыл глаза рукой.

— Я должен был знать лучше, чем говорить тебе это сейчас. Это все, о чем ты захочешь говорить всю оставшуюся ночь.

— Ты не можешь сбросить на меня бомбу, а потом ожидать, что я забуду об этом. — Я подтолкнула его ногу носком ноги. — Начинай говорить, детка.

Он тяжело вздохнул и опустил руку.

— Это было, когда мне было двадцать два, и я путешествовал по Испании. Я был там на соревнованиях по боксу. Я встретил женщину постарше, и однажды ночью она отвела меня домой. Это был дилдо, и да, мне очень понравилось.

Увлекательно. Этот человек был как луковица.

— И больше не пробовал?

— Тереза время от времени использовала палец.

Согласно интернету, не все мужчины были в восторге от анального секса. Тем не менее, я встречала множество врачей скорой помощи, и все они рассказывали истории о гетеросексуальных мужчинах, которые засовывали в свою прямую кишку совершенно неподходящие, иногда опасные предметы. Я предположила, что это было связано с тем, что общество приучило гетеросексуальных мужчин стыдиться стимуляции простаты.

Но Джакомо не стыдился того, что ему это нравилось.

— Ты отличаешься от того, что я ожидала, — призналась я.

— Ты имеешь в виду, что я был глупым? — В его голосе послышались нотки резкости, которых я не поняла.

— Нет, я никогда не думала, что ты глупый. Ты очень умный. Но ты также заботливый и нежный, и любишь массаж простаты.

Он рассмеялся, и резкие черты его лица разгладились.

— Справедливо. — Затем он посерьезнел. — Ты тоже не такая, как я ожидал.

— Какая же?

— Ты молода, но зрелая не по годам. С тобой легко общаться. Твои сестры имеют репутацию разлучниц, но это не про тебя. Ты спокойна и уравновешена.

— Одним словом скучная.

Подкатившись ко мне, он оперся на одну руку.

— Я этого не говорил. Ты могла бы устроить истерику из-за того, что тебя привезли сюда и выдали замуж против твоей воли. Но ты этого не сделала. Ты справилась с этим как взрослая. И я благодарен тебе за это, потому что я не люблю драмы.

— Ты бы отправил меня обратно в Торонто, если бы я устроила истерику?

— Нет, я бы запер тебя в твоей комнате.

Я не поверила ему ни на секунду. Мужчина, который бил стену и дрочил на простыню, чтобы сохранить мою девственность, не стал бы запирать меня.

— Конечно, ты бы это сделал.

Он улыбнулся мне, настоящей улыбкой, и я почувствовала, как моя грудь расширяется от эмоций. Внутри меня происходило что-то опасное, глубина чувств, нежность, которой я не могла себе позволить обладать. Не сейчас, не с этим мужчиной.

Я отвернулась и попыталась обуздать свои глупые гормоны.

Он схватил несколько ломтиков прошутто и обернул их вокруг куска пармезана.

— О, я говорил с твоим колледжем. Выполнение лабораторных работ удаленно больше не будет проблемой.

Я замерла, не дожевывая. Джакомо говорил с моим колледжем? О моих лабораторных работах? — Подожди, что?

— Ты меня слышала. Я об этом позаботился.

— Как?

— Сделав чертовски большое пожертвование в научный отдел. — Уголок его рта дернулся. — Теперь они позволят тебе делать все, что ты, черт возьми, захочешь.

Я уставилась на него, пытаясь осмыслить эту информацию. Я никогда не разбрасывалась именем отца или деньгами в кампусе, предпочитая продвигаться по заслугам. Но как я могла жаловаться на вмешательство Джакомо, когда его пожертвование пошло бы на финансирование исследований и улучшение условий? В конечном итоге это принесло бы много пользы многим людям.

— Я не знаю, что сказать. Спасибо. — Наклонившись, я прижалась губами к нему и подарила ему долгий, глубокий поцелуй.

— Prego (Пожалуйста), — прошептал он, когда мы расставались. — Я не могу решить все твои проблемы, bambina (малышка), но я сделаю все возможное, чтобы ты была счастлива.

О, боже. Головокружение, которое сейчас кружит мой разум, не могло быть хорошим. Но я не могла отрицать тепло, разливающееся по моим костям, когда я смотрела на него, чувство правильности, которого я никогда раньше не испытывала. Мне хотелось свернуться калачиком рядом с ним и остаться там навсегда.

Он посмотрел на меня, но я не могла прочесть его мысли. Был ли он так же озадачен тем, что происходило между нами, как и я?

Наконец он поднялся, взял поднос с едой и поставил его на комод.

— Пора спать.

— Ладно. Я подползла к краю матраса и потянулась за лифчиком и футболкой. Где мои шорты?

— Что ты делаешь?

— Я возвращаюсь в свою комнату.

— Почему?

Прижав одежду к груди, я выпрямилась.