Девственница мафиози

— Слава Богу. Я рад, что ты вытащил голову из задницы. — Зани начал работать на своем телефоне. — Кому я должен позвонить дальше — Д'Агостино? Или Раваццани? Мы должны предупредить их.

Раваццани только снова заставит меня уехать из Торонто, а Д'Агостино не славился благоразумием. Нет, я хотел разобраться с этим сам.

И все же я не был готов рисковать жизнью Эммы ради своей гордости.

Я кивнул на мобильный телефон Зани.

— Передай брату Д'Агостино, что Вирга знает, что Эмма вернулась домой.

— Торонто — не ее дом. Ее дом здесь. С тобой.

Он был неправ, но я не спорил. Эмма должна была жить в Торонто со своей семьей, отмораживать свою сексуальную задницу, когда закончит школу. Но я не допущу, чтобы с ней случилось что-то плохое, пока я еще дышу. Мне было все равно, в Палермо ли она, в Торонто или в бункере под Кремлем. Я приду ей на помощь. Каждый. Чертов. Раз.

— Готово. — Зани положил трубку. — Я предупредил Вито Д'Агостино. Знаешь, это может быть ловушкой. Вирга хочет, чтобы ты был там, без защиты.

— Мне наплевать. — Я завернул за угол. — Ничто больше не имеет значения, если она умрет, Франческо.

— Ты как раз вовремя признался, что любишь эту женщину.

Я ничего подобного не говорил. Но Эмма была моей — и я не собирался позволять чему-либо или кому-либо причинять ей боль.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДВА

Эмма

Торонто, Канада

Тихий звук телевизора был единственным шумом в слишком тихом доме. Было странно находиться дома. Мой отец был худее, чем раньше, и спал дольше. Лечение сказалось на нем. Вскоре мне нужно будет встретиться с его врачом и обсудить дальнейшие шаги.

Но не сегодня.

Я не могла сейчас думать о своем отце и его ухудшающемся здоровье. Мне нужно было сосредоточиться.

В коридоре раздался топот одиночных ног. Отложив книгу, которую читала я приготовилась. Сейчас на этом этаже никого не должно быть.

В дверях появился мужчина. Дядя Реджи. Его взгляд окинул комнату, кровать, затем остановился на мне.

— Эмма. Какой сюрприз. Я не знал, что ты вернулась.

Лжец. Несомненно, ему позвонили в тот момент, когда я вошла в дом несколько часов назад.

— Привет, дядя Реджи, я сегодня вернулась пораньше.

Он сделал несколько шагов внутрь, поближе к кровати моего отца.

— Вернулась из Панамы.

— Перу, — поправила я, хотя мы оба знали, что я была в Палермо.

— Да, теперь я вспомнил. — Его глаза были жесткими, совсем не похожими на взгляд любящего дядюшки. — Ты выглядишь бледной. Я думал, в Перу солнечно.

— Я в основном находилась в медицинских палатках. Времени на что-то другое не было.

— Понятно. — Он взглянул на кровать моего отца. — И как он?

— Тебе действительно не все равно?

Он наклонил голову.

— Что это должно значить?

— Это значит, что я знаю, что ты работал с доном Виргой. Я знаю, что это ты позволил ему отвезти меня в Палермо.

Момент тянулся, пока он боролся с моим откровением, сначала удивление, а затем смирение отразились на его лице.

— Должен сказать, я не ожидал, что ты будешь той, кто сложит все воедино. Может, ты также умна, как говорят.

Прежде чем я успела ответить, он полез под куртку и вытащил пистолет. Он был черным и угрожающим, оружие идеально подходило его большой руке.

— Тебе следовало остаться на Сицилии. Замужем. Тихой. Живой.

Благодаря силе воли я не двинулась с места.

— Ты не можешь меня убить. Если ты это сделаешь, то навлечешь на себя гнев и Раваццани, и Д'Агостино.

— Кто сказал, что я собираюсь убить тебя? — Подняв пистолет, он направил его на комок на кровати моего отца и сделал два быстрых выстрела.

Я прикрыла рот, чтобы не закричать. Хорошо, потому что дядя Реджи, казалось, забыл обо мне на несколько секунд, уставившись на комок под одеялом.

Должно быть, ему пришло в голову, что что-то не так, потому что он бросился к кровати. — Где кровь? — Одним плавным движением он сдернул одеяла и простыни и бросил их на пол.

Пластиковый манекен, который мы там разместили, уставился в потолок, безжизненный, с двумя пулевыми отверстиями в пустой груди. Мой отец был в безопасности в другой части дома, хорошо охраняемый.

— Ублюдок! — закричал дядя Реджи, резко оборачиваясь ко мне.

Но было слишком поздно.

Братья Д'Агостино и их люди толпились в комнате, направив оружие на моего дядю.

— Убить собственного брата? — презрительно усмехнулся Энцо. — Это пиздец, даже для тебя, Реджи.

Удивление Реджи быстро улетучилось, и он внезапно направил на меня свой пистолет. Я замерла и уставилась на круглое отверстие, где пуля могла бы положить конец моей жизни. Пот выступил на затылке, но я не отвела взгляд. Я знала, что это возможно, когда мы разрабатывали этот план, но знать это и испытать это — две совершенно разные вещи. Я изо всех сил старалась сохранять спокойствие.

Реджи прорычал Энцо:

— Как ты попал внутрь?

Я заговорила.

— Ты действительно думал, что три девочки-подростка не догадаются, как пробраться на территорию и выбраться с нее?

— Чертовы Д'Агостино, — сказал Реджи. — Это тебя не касается. Это дело Манчини.

— Неправильно, — сказал Вито. — Скоро это станет моим бизнесом, а значит, это бизнес Д'Агостино.