Девственница на двоих

— Я уже её прочла, — промолвила в ответ. — Как только начала, я не смогла остановиться — даже на лекциях, читала её под столом, и пролистала последние страницы за ужином.

Его улыбка стала шире, яркой и открытой.

— Я знал, что тебе понравится. Она напомнила мне о тебе.

Я тяжело сглатываю, думая о содержании последних глав. Героиня книги напоминала меня, что почти смущало. Она была врачом военного времени 1940-х годов, которая боролась со стереотипами о том, что женщины в то время были только медсестрами. И всё же, когда она влюбилась в одного из майоров, которых лечила, это не было похоже на клише или тупой заговор. Это казалось реальным, то, как автор описал их медленно развивающийся роман… а затем секс, который у них был позже, только тонкий занавес, отделяющий их от реального мира, и всех людей, ожидающих, чтобы осудить их за то, что они желали.

Я снова думаю о Вине и Энтони, об обоих сразу, и чувствую себя точно так же, как и та героиня-доктор. Разрываемой желанием, жаждущей чего-то, чего общество не хотело бы от меня.

— Мне нравится то, как героиня, в конце концов, бросает вызов ожиданиям, — говорит Энтони, глядя мне в глаза. — То, как она просто решает не заботиться о том, что думают другие, и борется за то, чего хочет она.

Я тяжело сглатываю, у меня внезапно пересыхает во рту.

Но, к счастью, возвращается Вин, и мы переключаемся на тему биологии, более лёгкую для меня. Энтони продолжает смотреть на меня, его глаза слишком пронзительны, слишком проницательны. Я чувствую, что он понимает меня после того, как поделился этой книгой, и меня пугает, насколько мне нравится это чувство.

В конце концов, мы снова говорим об игре.

— Вы, ребята, были невероятны, — произношу я. — Вы двигаетесь, как будто знаете мысли друг друга, и где вы будете в любую секунду…

— Да, — отвечают они в унисон, и мы вместе смеёмся над этим.

— Но на самом деле, — добавляет Вин, — всё дело в том, чтобы следить за целью. Используя возможности по мере их возникновения… — его ноги перемещаются под столом, чтобы зажать одну из моих ног. Его икры голые и тёплые на моей коже.

— И никогда не упускать из виду то, что ты на самом деле хочешь, — добавляет Энтони, проводя пальцем по моей руке, очерчивая контур бицепса.

Я дрожу.

— Знаете, это на самом деле нечестно, когда вы двое объединяетесь против меня. — Я смотрю туда-сюда между ними.

— Кто сказал, что мы играем честно? — спрашивает Вин, слегка шевеля бровями.

Сузив глаза, я игриво подтолкнула его ногу.

— Уверена, что это плохой выбор. Вести нечестную игру, когда вы пытаетесь получить девушку.

— Кто сказал? — Энтони продолжает легко гладить мою руку, кончик его пальца поджигает мои нервы. Мой живот сжимается от желания, и я крепко сжимаю бёдра, пытаясь игнорировать пульсацию между ног. — В любви и на войне все средства хороши.

Я поднимаю бровь, глядя на него.

— Так это любовь или война?

Вин крепко сжимает мои ноги, зажимая меня между своими.

— А ты как думаешь? — спрашивает он, ухмыляясь.

— Или? — я отвечаю не задумываясь.

Оба парня смеются, и Энтони обхватывает меня за плечи тёплой, мускулистой рукой.

— Мы никогда не будем воевать с тобой, — бормочет он, и я чувствую его тёплое дыхание на своей щеке. Мой пульс скачет, а киска сжимается. У меня такое чувство, будто между ног тяжёлый груз, клитор пульсирует с каждым ударом сердца. Губы Энтони касаются моей щеки, не совсем поцелуй, но достаточно, чтобы я вздрогнула, и задышала быстрее.

— Такое ощущение, что меня причислили к команде-соперника, — отвечаю я, сохраняя достаточно мышления, чтобы говорить. — Вы играете против меня так же, как против вратаря той команды.

Вин наклоняется вперёд, протягивая руку через стол, чтобы обхватить мою. Его тепло отличается от Энтони, более тонкое. Но его руки такие же сильные, и наши пальцы переплетаются.

— Это работает? — спрашивает он, ухмылка по-прежнему в уголках его губ.

Мой румянец, вероятно, всё, что ему нужно. Но я поднимаю подбородок выше и смотрю на него, пытаясь держать планку, и освободить ногу, чтобы встать.

— А ты как думаешь? — спрашиваю я, приподняв бровь.

Энтони улыбается.

— Я думаю, нам надо убираться отсюда.

Я смеюсь, но не могу не согласиться. Прежде чем успеваю поспорить о разделении счёта, Вин замечает официантку и платит. У меня даже нет времени достать бумажник.

— Тоже нечестно, — жалуюсь я, когда мы выходим из ресторана на прохладный осенний вечерний воздух.

— Что, мы не можем угостить нашу прекрасную новую соседку ужином? — улыбка Энтони невинна, хотя его глаза предают его — они горят, когда встречаются с моими, и он не пытается скрыть тот факт, что смотрит на меня. Его взгляд медленно ползёт по моему телу. Я снова дрожу.

Вин видит это и обнимает меня за плечи, прижимая к себе.

— Холодно?

— Немного, — признаюсь я, так как не захватила с собой куртку, а только толстовку на игру.