Девственница поневоле

Гормоны кипели в податливом теле. Желанье вулканом рвалось в небеса. Юная невинная плоть жаждала прикосновений, а романтические баллады всё больше волновали горячую кровь. Пальцы Лёхи всё яростней тискали тело, втихаря затерявшись под полами свободной спортивки. Юлька нервно заёрзала и напряглась. Своей неугомонной пятой точкой она явно почувствовала твёрдый бугорок у Лёхи в штанах. Парень упрямо сопел Юльке в шею, украдкой целуя и покусывая нежную кожу. Стайки безумных мурашек метались по телу, топорщили волоски и заставляли неистово трепыхаться девичье сердце. Тысячи волнующих картин вспыхивали перед её мысленным взором. Через чур богатое воображение Юльки услужливо подсовывало ей бурные эротические сцены, почерпнутые из недавно прочитанных книг. Молодая кровь забурлила, кружа голову, взбудораживая гормоны. В животе вспух горячий цветок и запустил свои жаркие лепестки прямо во влажные складочки. Возбуждённая Юлька сходила с ума от желания, а вокруг, как ни в чём ни бывало, шептались подростки.

Наташка тихонько мычала, пытаясь подпевать сладкоголосому маэстро. А тот, прикрыв блаженно глаза, тянул новую песню о несчастной Мавританке, так глупо потерявшей своего возлюбленного. Трогательный текст и чарующая мелодия заставляли слушателей трепетать от восторга, настраивая чувствительные души подростков на романтический лад.

Проникшись миазмами витавшего кругом эротизма, Лёха забирался всё выше и выше под кофточку Юльки. Та не препятствовала, всерьёз предвкушая шершавые пальцы на затвердевших чувствительных бугорках. Умом она понимала, что ещё не время. Слишком мало они знакомы, и мать её так не воспитывала, но прослыть в кругу новых друзей недотрогой, а то и ханжой ей и вовсе претило. Ну, подумаешь, доберётся он до груди, что тут такого. И ему кусочек дозволенности, и ей приятно. Не собирается же она и в самом деле тут оголяться, а так, тайком, можно себе и позволить покайфовать. Противоречивые чувства боролись в стеснённой груди Юльки, ещё не познавшей мужских ласк. А ведь очень и очень хотелось.

Лёха будто услышал её, уткнулся лицом Юльке в шею, прямо в яремную впадинку с нежно подрагивающей кожицей. Запустил свой горячий язык в пульсирующую ямку и, словно хитрая маленькая змейка, стал выводить на тёплой коже оцепеневшей Юльки замысловатые влажные узоры. Правой рукой парень сильнее стиснул тонкую талию, а левая, едва вынырнув из-под кофты, тут же метнулась назад, минуя слои одежды, ложась всей горячей ладонью прямо на голое тело замершей девочки. На мгновенье остановившись, видимо, ожидая недовольства или протестов от такого нахальства, рука вновь оживилась и, медленно перебирая дрожащими пальцами, двинулась вверх. Прямо туда, где от жгучего напряжения стянулись в твёрдые горошины, напухшие от переполнявшего Юльку возбуждения коричневые соски.

Баллада закончилась, и молодёжь зашумела, похлопывая по плечу угодившего всем гитариста. Он всё ещё искоса поглядывал на Юльку, но в глазах его ясно читалась глухая боль поражения. Да и остальные парни вели себя аналогично, показывая смиренную покорность перед сделанным выбором Юльки. Никому и в голову не могло прийти, что на самом деле она никого и не выбирала. Этот лохматый, уверенный в себе нагловатый подросток всё за неё решил сам. А в силу своей неуверенности и неопытности, Юлька уступила без сопротивления и в глубине души, вознамерилась плыть по течению волн безрассудства. Да, чёрт возьми, она безумно хотела взрослого секса, жаждала его и боялась одновременно. По сути своей Юлька была очень эмоциональной и романтичной натурой. Во всём происходящем сейчас она видела нечто прекрасное, чувственное и возбуждающее. Дальше будет видно, а сейчас она млела от незнакомых необузданных чувств и невероятных ощущений мужских ладоней на своём обнажённом теле.

Сумерки плавно опускались на город, окрашивая и так невесёлые пасмурные тона в ещё более глубокие цвета мрачной монохромности. Дождя сегодня не было, но свинцовые тучи не спешили покидать низкое небо, не давая пробиться сквозь комковатую вату ни единому робкому лучику несмелого солнца. Заката как такого не было тоже. Грязно-серый сумрак, казалось, мгновенно окутал пустынный двор, накрыв лавочку и спрятав в своих недрах подростков. Те нестройным хором тоненьких голосов старательно тянули жалобный мотивчик про горькую долю тонувших в море лошадей, не замечая вокруг себя густеющего мрака.

Юлька тяжело вздохнула, неловко качнувшись в кольце крепких рук. Лёшка настороженно замер, шаря и тиская длинными пальцами тонкий стан.

– Ты чего? – голос его хрипло дрогнул.

– Уже стемнело, ща папа будет кричать, – выдохнула она, пытаясь скрыть своё разочарование. Домой ей сейчас вовсе не хотелось.