Девственность по контракту

– Привет, милая! – в голосе Стэнли – тепло и нежность. В душе всё переворачивается, и становится безумно больно. То, что связывает нас, делает нас единым целым – слишком дорого мне. И вот теперь я сама вынуждена стать палачом нашей любви.

– Нам нужно расстаться, – говорю я, и сама удивляюсь, как эти слова срываются с моих уст. Нет в мире ничего труднее, чем произнести это.

– Ты, наверное, шутишь, милая? – он всё ещё мне не верит, и я понимаю: трудно поверить. Ведь только сегодня утром он варил мне кофе, и мы пили его вперемешку с поцелуями.

– А ещё я хочу уволиться. Не думаю, что смогу приходить каждый день в офис и видеть тебя.

Я продолжаю говорить своё, никак не реагируя на его слова, потому что знаю: если отвечу ему, если завяжется диалог – ему будет проще простого уговорить меня этого не делать. И, конечно, он выпытает из меня, что случилось и почему вдруг такие перемены. А вбивать клин между сыном и матерью я точно не хотела.

– Моника! Что ты придумала? – говорит он теперь уже обеспокоенно. – Я не собираюсь с тобой расставаться. Ты нужна мне, я люблю тебя, и я собираюсь показывать договор нашим внукам – по-моему, план был такой?

К моим глазам подкатили слёзы. Они лились по щекам ручьём, а я их словно не замечала.

– Прости, Стэнли – но так надо. Я не готова к серьёзным отношениям.

Боже, какую чушь я несу. С этим мужчиной я готова к любым отношениям. Даже если мы будем жить в трейлере, который колесит по всем штатам, и зарабатывать себе на жизнь пантомимой, я буду счастлива – потому что рядом с ним.

– Хорошо, – наконец говорит он. В голосе появляется та холодная сталь, от которой я уже отвыкла. Именно так он решает все деловые вопросы. Кажется, я добилась своего, и наши отношения перешли именно в эту плоскость. Поэтому я, отбросив в сторону невероятную боль, которая сейчас разрывала мою душу, так же как и он, холодно и спокойно сказала:

– Я не буду заходить за своими документами. Пускай их просто пришлют на мой адрес.

Да-да, так и должно было выглядеть наше расставание. Отношения, которые начались с подписанного договора, могут завершиться только расторжением всех контрактов.

– Хорошо, – согласился он, вбив осиновый кол в моё сердце. А потом добавил. – Знаешь что, Моника? Сегодня вечером мы встретимся. Это будет деловая встреча, и ты должна там присутствовать.

Боже, он что – издевается? Неужели непонятно, что я не могу, просто не могу с ним встречаться?

Но Стэнли сказал это тем самым, особым тоном, которому невозможно не подчиниться.

– Я заеду за тобой в семь и обещаю – это будет твоя последняя встреча в должности моего секретаря.

На меня вдруг накатило какое-то невероятное равнодушие. Ещё одна встреча – какая разница, в конце концов. А потом я свободна. Я выдержу.

Не знаю, как мне удалось привести себя в порядок к семи часам. Строгий костюм, минимум косметики, глаза выглядели совсем не припухшими от слёз. Стэнли заехал за мной ровно в семь, я уселась в машину и какое-то время мы молчали.

– Куда мы едем? – спросила я.

– Увидишь, – коротко сказал он, а я не стала спрашивать.

Чем меньше мы сейчас будем вести разговоров – тем лучше. Меньше шансов, что мы свернём на скользкую дорожку обсуждения наших отношений.

Мы прибыли в фешенебельную часть города и остановились у роскошного особняка. Остановив машину, Стэнли стал искать что-то во внутреннем кармане пиджака. Я напряглась. Он решил вернуть мне наш договор? Раз уж показывать его внукам не судьба. Но нет. Из кармана он извлёк кое-что другое. Кольцо с бриллиантом! Даже не в коробочке – он просто валялось в кармане. И пока я удивлённо на него пялилась, он сказал:

– Прости, милая, но делать предложение и спрашивать твоего согласия мне некогда.

Он нацепил кольцо мне на палец и, даже не дав мне опомниться, вышел из машины и буквально вытащил меня с пассажирского сиденья.

– Куда мы идём? – спросила я, но он ничего не ответил. Мы прошли по уложенной белой плиткой дорожке, остановились возле двери. Дорогу нам преградил вышколенный дворецкий.

– Вам назначено? – спросил он строго.

– Назначено-назначено, – сказал Стэнли. – Передайте матери, если она сейчас нас не примет – через пятнадцать минут я продам её компанию. К счастью, она оставила мне для этого все полномочия.

Я внутренне сжалась. Вот, значит, как! Стэнли знает, что мать не в больнице – иначе как бы он нашёл её так быстро?

– Впусти их, – раздался недовольный голос сверху. Я подняла голову и увидела, что миссис Джефферсон смотрит на нас с балкона, и она явно недовольна тем, что видит.

Дворецкий с поклоном открыл перед нами дверь. Миссис Джефферсон встретила нас в гостиной.

– Здравствуй, мама. – сказал Стэнли. – вижу, твоё здоровье уже гораздо лучше.

– Отыскал? – буркнула она недовольно.