Девушка 18+ (СИ)

Мой кавалер едва дотягивал мне до носа. Но лапку свою красную гордо положил мне на плечо. С ним многие здоровались в лифте, потом в большом холле на тринадцатом этаже. Глядели на меня с нескрываемым удивлением. Оглядывались. Меня забавляло это откровенное внимание. В коротком черном пальто, облегающих насмерть брючках и ботильонах на неизменных каблуках, я не слишком выделялась среди местных красоток. Если бы не Женькина рука на моем плече.

— Обними меня за талию, будет удобнее, — подсказала я. Он не услышал.

Дверь в секцию, где он жил, стояла распахнутая настежь. Вечеринка. Музыка гремела о любви отечественными голосами. Женька гордо провёл меня ровно по центру, рассекая собой танцующие пары.

— О-о! — раздался одобрительный и не слишком трезвый хор.

Я поставила на общий стол литровую бутылку джина, которую велел купить мой кавалер. Приветствующие снова загудели.

— Иди за мной, — громко распорядился Женька.

Отпер ключом угловую дверь. Полез зачем-то целоваться в темноте комнаты. Меня разбирал смех. Пингвин тыкался тонкими губами, как клювом. Нифига не умеет. Я отпихнула его и щелкнула выключателем. Узкая комната была похожа на шкаф. Кровать-односпалка, стол и вешалка для одежды. И выход на балкон в торце. Все. Зато отдельно от остальных. Не плохо.

— Славный у тебя скворечник, — я сняла пальто. Приткнула на вешалке.

Висевший там пиджак слегка удивил меня своими размерами. Если не два, то полтора пингвина туда точно поместилось бы. Да, плевать.

Женька снова совершил набег на моё тело.

— Пошли, выпьем, дурачок, — барахталась я под ним на неудобной кровати.

— Не дашь? — прямо, в своей манере, спросил парень. Сел рядом, пыхтя, как паровоз.

— Ну, ты пингвин! Девушку надо сначала накормить-напоить, а потом уж спать укладывать, — рассмеялась я, невольно поглядывая на его пах.

— Ну да! Сейчас выпущу тебя, ты с кем-нибудь другим слиняешь! Так повезло, что Макса сегодня нет, — надул губы Женька.

— Кто такой Макс? — я погладила пингвина по руке. Тот снова полез слюнявить мою шею. Я встала.

— Это его комната. Он мне ключ дал, сказал, чтобы я не терялся, — мой чудо-кавалер расстроено глядел на меня.

— Не плачь. Торжественно обещаю хранить тебе верность. С кем пришла, с тем и уйду! — я подняла ладонь, клянясь. Сняла тёплый свитер, оставшись в черном бюстье до талии. Четвертый размер моей груди светил молочной кожей и розовым бюстгальтером сквозь плотное кружево от неизменных ДГ.

— Ух-ты! Можно я потрогаю? — тут же ожил Женька. Потянул красные лапы ко мне.

— Нет! Сначала напоить и накормить. Мы здесь уже достаточно долго, чтобы твои приятели решили, что ты оприходовал меня раз десять. Пошли. И держи меня за талию, — скомандовала я

Наш выход встретили аплодисментами. Женька довольно кивал во все стороны, как артист на премьере. Детский сад, ей-богу. Мне налили какой-то сладкой дряни. Здешние парни, мои ровесники, плюс-минус пару лет, казались мне сущими детьми, невзирая на бороды, усы и заковыристые татуировки. Пялились на грудь и пускали слюни в прямом смысле. Потом по одному тащили танцевать. Я выслушала больше десятка предложений прогуляться в койку. Тестостерон шкалил. Я ржала до слез. Потом мой пингвин напился. Пришлось стать ему родной матерью, таскать на себе до унитаза и обратно. Наконец он угомонился, залёг в угол кровати, затих. Музыка кислотой разъедала уши, попеременно ноя сладкими мужскими и женскими голосами. Местный народ жег до последнего.

Остались только я и две девчонки с двенадцатого этажа. Мы допили и доели все. Курили и пьяно откровенничали. Кому же открыть душу, как не постороннему человеку?

— У тебя парень есть? — серьезно поинтересовалась Иришка, то ли кореянка, то ли ещё кто.

— Есть, но как-то непонятно, — честно призналась я.

— Изменяет? — включилась толстушка Маринка.

— Да вроде бы, нет, — пожала я плечами. Интересно, о ком я сейчас?

— А мой гуляет! — принялась рассказывать Маринка.

Я с большим интересом слушала, как та заставала своего милого то с одной своей подругой, то с другой. Рыдала, когда рассказывала, жуть. Мы с Иришкой успокаивали её, как могли.

— Ты брось его! Пусть идёт лесом!

— Он трахается лу-учше всех! — ныла Маринка.

— Вот! Вот корень зла! — громко объявила я.

Поднялась и выставила вперёд указательный палец. Девочки пьяно и честно проследили за ним. Палец указывал в переполненное мусорное ведро.

— Есть у меня такой экземпляр! Как вижу его, ноги подгибаются! Все готова отдать, лишь бы с ним остаться. Наутро, тю! Все проходит. Мечтаю только об одном: как бы очутиться от него подальше! Нудный такой, жесть! Желаю, говорит, видеть тебя порядочной женщиной! Чтобы сидела у окна и ждала меня вечно из командировки! Задолбал! — я топнула ногой.

— Все они такие! Сами делают, что хотят, а ты сиди. Жди, когда нагуляется! — Маринка вся была в своей теме.

— Это точно! Я спать, — объявила я девчатам, не очень видела, где они и как. Держась за стенку, я отправилась в комнату к пингвину.

— Эх, ничего себе! — услышала я сквозь сон.