Девушка 18+ (СИ)

— Вот гадина! — с чувством высказался он, вытряхивая из пачки сигарету и протягивая мне. — А ты, молодец, выскочила. Я уже летел тебя спасать. Наташка, сука, никак не оставит Антоху в покое. Вот как чует: только он бабу, прости, женщину, приведет, она тут, как тут. Два года, как развелись, а она все никак не успокоится, — говорил Дима, ставя, между делом чайник.

Дверь в комнату Антона стала открываться. Димка мгновенно отправил меня за свою спину. Я даже шлепанец потеряла от неожиданности.

— Наташа, иди к мужу. Забудь ты, ради бога, дорогу сюда, — негромко говорил Антон.

Свитер надел, обулся. Вел, держа за локоть, свою бывшую к лестнице. Та кивала низко опущенной головой. Вдруг резко развернулась, обняла рыжего доктора обеими руками, прижалась всем телом. Не оторвешь. Мужчина справился. Отлепил от себя.

— Я скучаю по тебе! Я скучаю по тебе!

Женщина упала на колени, протянула руки, снова обнять хотела. Прическа ее распалась, длинные темно-каштановые волосы размазались по спине, досок пола касались. Антон ловко увернулся. Подошел к ближайшей двери. Громко постучал.

— Татьяна! Выходи, забери свою сестру! — приказал в глухое железо.

Остался стоять тут же, скрестив руки на груди. Я не могла оторвать глаз от скорченной фигуры.

Наташа сидела на грязном полу коридора, плакала и повторяла, мерно раскачиваясь:

— Я скучаю по тебе, я скучаю по тебе…

На белом кашемире ее дорогого пальто потекшая косметика оставляла безобразные пятна. Гладкие, ухоженные волосы красиво и блестяще шевелились в такт рыданиям, елозили по песку и мелкому мусору.

— Я скучаю по тебе, я скучаю по тебе…

Горько, бесконечно, никому здесь не интересно. Душераздирающе. Антон стоял в метре от нее. Ничего не делал. На меня глядел.

Мое сердце медленно, но верно сжималось в полный ноль, превращаясь в душный комок. Стучало громко, подкатывая к горлу. Сейчас перекроет дыхание. Все. Я не выдержала.

— Сколько же можно! — дернулась было вперед, — сделайте хоть что-нибудь! Антон, ты же врач, в конце концов!

— Не лезь! — Димка быстро поймал меня за руку и не выпустил из кухни.

Антон смотрел мне в лицо, не отрываясь.

— Я скучаю по тебе, — плакала женщина у его ног.

Плевать он на это хотел.

Вышла какая-то тетка в цветастом халате, с усилием стала поднимать рыдающее тело.

— Какая же ты дура, Натаха! Че тебе неймется? Все же есть. Муж, квартира, машина. Че таскаться сюда, позориться? Дура ты последняя, — она увела сестру.

— Господи! — я выдохнула, наконец. Разжала кулаки. В ладонях остались следы ногтей.

Сразу стало холодно возле открытого окна. Я обняла себя за плечи. Антон подошел и обхватил меня своими руками поверх моих.

— Не надо, — я резко высвободилась.

Антон убрал руки, не отходил. Стоял сразу за моей спиной. Ждал чего-то.

— Пойдем ко мне. Ты замерзла, — попросил он негромко в мою макушку.

— Нет. Принеси мне, пожалуйста, мои вещи, — я не оглядывалась.

Димка, молча, поставил на стол початую бутылку водки, рюмку, тарелку с надкушенным соленым огурцом и половинкой вареного яйца, измазанного майонезом. Полпачки дешевых сигарет, своих, наверняка. Не сказав ни слова, ушел. Дверь за собой затворил плотно.

Антон налил водку и протянул мне. Я покачала головой.

— Нет. Я не буду пить. Мне пора ехать. Принеси мои сапоги. Пожалуйста.

Я не хотела смотреть в лицо этого человека. Ни черта я, выходит, в людях не понимаю.

Антон снял с себя свитер. Остался в тонкой белой майке. Натянул толстый свитер на меня. Тот хранил тепло его тела и легкий запах незнакомого парфюма, бергамот и сандал. Перед глазами неотступно стояла горькая сцена в коридоре. Я скучаю по тебе.

— Я работал в Северной Африке. В отряде ССО. Длинная вышла командировка. Четыре месяца. Подцепил там какую-то дрянь. Там много неизвестных медицине хворей. В Империю вывезли меня уже без сознания. Провалялся в госпитале два месяца. Ната не пришла ни разу. Ладно. У нас маленький ребенок, боится заразиться. По телефону отвечает односложно, скучно. В скайп выходит только после длинных уговоров. Мужик у нее завелся, смеялись надо мной мужики в госпитале. Я не верил. Не могло такого случиться с моей Наташкой. Вернулся домой. Там пусто. Ни ее вещей, ни сына. Пришла вечером. Красивая, от счастья светится вся. Сказала радостно, что подала на развод. Судья нас ждет завтра. Выходит, она это сделала, когда я в бессознанке в Африке еще валялся. Неизвестно было выживу или нет. Сдох бы, ей и так бы все досталось. Плюс пенсия. Поторопилась ты, сука. Сказал я ей. Она рассмеялась. Неправильно ты считаешь, Антошка. Ты к тому времени уже поправляться начал, я узнавала у главврача. Пенсия твоя мне нафиг не нужна. Мой любимый — человек не бедный. Не то, что ты. И все. Ушла, не оглянувшись. Как будто не было у нас ничего. Никогда, — Антон забрал из моих пальцев сигарету. Зажег газ на плите, прикурил и вернул обратно.

— Ты же не куришь, — сказала я ненужное.

Не знала совсем, что сказать.

Он стоял спиной ко мне, глубоко засунув руки в карманы. В окно смотрел.