Девушка 18+ (СИ)

— Обязательно синхронизируй это с мазерати, — глухим голосом выдал мне указания и ушел.

Глаз не поднял ни разу.

Непринятые звонки несколько минут сыпались на дисплей десятки. Девятнадцать звонков от Шурика Вебера. Никогда! Я скучаю по тебе? Еще чего! Два Андрея, снова Веберы. Нет. Милка-эстонка. Совсем обнаглела. Антон Поляков. Нет. Юлька. Семь непринятых. Прости, курочка моя. Все завтра. Миша Берг. Зачем-то я нужна ему. Он никогда не звонит просто так. Вдруг что-то случилось? Не успела задуматься. Пингвин Женька прорвался в мою жизнь.

— Да, — ответила я.

Не успела. Попыталась перезвонить. Абонент вне доступа…

Набрала мишкин номер. Снова та же фигня. Ладно. Отправилась в душ.

Когда я вышла в гостиную, в махровом тюрбане на голове и толстом, бледно-желтом полотенце вокруг тела, случилась тишина.

Большой, серьезный дядька застыл от удивления. Русак. Урал или западная Сибирь. Рот открыл, как калитку. Стоял с искрящимся стаканом в правой руке и тупо пялился на меня. Распахнутый черный пиджак на немаленьком животе. Жилет распущен на три пуговицы снизу. Узел дорогого галстука расслаблен в неформальной обстановке. Глаз от меня мокрой не отлеплял. Не в состоянии был, пока.

— Андрюха! Кто это? — выдохнул он, наконец. Развернулся корпусом к улыбающемуся генералу.

Интересно мне. Что скажет.

— Это моя подруга Ляля, — отрекомендовал меня папа Вебер.

Я подошла к мужчине близко. Протянула узкую ладошку.

— Елена Розенталь.

— Ничего себе! То есть. Извините. Звягинцев Сергей Петрович, — звучание моего имени явно произвело на него впечатление. Осторожно пожал мою теплую конечность. Даже живот попытался втянуть.

Я не стала дожидаться, когда он придет в себя от изумления. Продефилировала в спальню. Вебер-старший улыбался в мою спину довольно. Я видела это прекрасно в отражении стекла стены с вечерней подсветкой Города внизу.

Мне было скучно. Я, разумеется, украсила собой их имперскую компанию. Четырех важных, до дерева, мужчин. Но они никак не спасали мой, очевидно гибнущий вечер. Говорили о своем. Вспоминали годы учебы в Академии. Я вежливо и равнодушно улыбалась их, как они воображали, веселым байкам. Ресторан Яр соответствовал обильной, национальной жратвой серьезным фигурам значительных мужчин за нашим столом. Вебер ясно чуял мою скуку и слегка придерживал за талию мое мечтающее удрать в ночь тело. На кожаном диване полукабинета.

— Что вы думаете об этом, Еленочка? — спросил снова корпулентный дяденька напротив.

Забыла, как его зовут. Прослушала. Как и сам, обращенный ко мне вопрос. Он догадался и повторил.

— Вы ходите на выборы, дорогая? — ничего глупее он не догадался спросить. Даже если бы специально старался.

— Нет, — легкомысленно ответила я. Вот пристал. Что мне за дело до их имперских игр?

— Ну, а если бы ходили? — не отступал он.

Все присутствующие глядели на меня с антропологическим интересом. Вдруг у меня случайно есть мозг. И я им пользуюсь.

— За кого бы вы проголосовали?

Придурки полные. Улыбаются ободряюще. Как трехлетнему ребенку. Ждут, когда расскажу стишок.

— За женщину, — улыбнулась я красивыми, розовыми, полными губами.

— За что? — вытянулось лицо вопрошавшего.

За что? Это правильно. Очень по-имперски.

— За женщину, — повторила я.

Четверо взрослых, уверенных во всем по этой жизни, мужчин смотрели на меня изумленно-неверяще. Буквально кресло подо мной заговорило. Не я.

— Все? Я писать хочу-у, — проныла я детским голоском им в тему и выскользнула из-за стола.

— Шлюхи идут голосовать за шлюху! — раздалось весело мне в спину.

Что? Я не сразу сообразила, что это ко мне. Что? Воздух кончился. Как от удара поддых. В подземном переходе. Сердце замерло на краю Вдох. Выдох. Тук-тук. Раздышалась. Обернулась.

Звягинцев Сергей Петрович откровенно хохотал, откинувшись на спинку кресла. Живот его сотрясался в счастливом смехе. Пуговицы на жилете вот-вот отлетят в непонимающие лица двух других членов компании. Вебер сидел ко мне спиной. Я смотрела. В глухо молчащий дорогой пиджак.

— Не сверкай красивыми глазками, дорогая. Всем здесь известно, что ты платная подружка моего старого боевого товарища, — добродушно, до отеческой заботы, проговорил довольный толстяк.

Отсмеялся. Вынул платок из кармана брюк и вытер раскрасневшееся от водки и веселья лицо. Шарил везде по моему телу глубоко посаженными, холодными глазками. Приценивался. Остальные мужчины напротив спрятали взгляды в тарелки. Вебер не оборачивался. Ну! Скажи что-нибудь, мой хороший. Наш стол словно накрыло колпаком молчания. Тишина. Стояла плотная, на куски резать можно. Что там обычно совершают настоящие мужчины, когда?.. Мужчины здесь есть? Нет.

Я хмыкнула. Шлюха? Прелесть, какая! В первый раз, что ли? Неверно формулируете, господин генерал, или кто вы там. Блядь городская! Вот как надо. Говорить уже могла.

— Пятьсот евро, пузан. Рекомендации и контакты возьми у папы. Этот вечер у меня занят. Звони, котик.