Девушка Бандераса

Леонид же, завидев коллегу, ужасно обрадовался, потому что одному отдыхать было скучно. Он уже хотел позвать Гадованюка за свой столик и даже поднял для этой цели руку, но помахать ею так и не успел.

Прямо от двери сослуживец Леонида направился к столику в центре зала, за которым сидела какая-то блондинка, нахально подсел к красотке, заказал две телеги — горячую и холодную, — и стал обольщать девицу невиданными богатствами, что лежали у него в обыкновенном полиэтиленовом пакете.

— Эдик, дурак, к деньгам относится пофигистски, часто их таскает кое-как, — жаловался на товарища по работе Леонид. — Иногда прямо в кульке принесет наличность, россыпью вывалит перед Геннадием Васильевичем безо всякого отчета, и все ему сходило с рук… Генка сам виноват, распустил дружка… Вот и доигрался!

Я отвела тоскующий взгляд от связки лука, что болталась над головой у моего спутника, и срывающимся от сердечной муки голосом спросила:

— И чем у них с той блондинкой кончилось?

— Да ничем, — безразлично ответил тот. — Пока Эдик в туалет ходил, девка кому-то названивала, правда, говорила тихо, но я после уже догадался, что, видимо, хату искала, где им промотать казенные денежки… А потом пришел Гадованюк, они встали и ушли.

Я посмотрела на менеджера полными надежды глазами и тихо спросила:

— Может, у тебя хотя бы фотография Эдуарда есть?

Он дико глянул на меня и злобно фыркнул:

— Пошла ты к черту! Тебя что, на Эдике конкретно замкнуло? Говорят тебе — он с другой закрутился…

— И все-таки мне бы хоть одним глазком на него взглянуть… — взмолилась я. — Может, есть фотка, а? Ты в бумажнике или там в мобильнике посмотри… Знаешь, как бывает? Где-нибудь на корпоративной вечеринке прикалывались, снимали друг друга на мобильники… А мне только на него глянуть, все бы легче стало…

Я замерла и ждала, что вот сейчас менеджер полезет во внутренний карман пиджака и достанет оттуда какое-нибудь изображение сбежавшего Эдуарда, в котором я триумфально опознаю Толика, но Леонид лишь чертыхнулся, сплюнул в недоеденный салат только что прикуренную сигарету, поднялся и ушел. А я осталась расплачиваться и думать, что же значат новые сведения про загадочную блондинку. Пока все сходится. Только вот интересно, кому Алка названивала? Может, Максу? Спрашивала, не собираются ли они с Симой возвращаться в Москву, чтобы самой с этим своим Гадованюком завалиться на дачу… А что, похоже на правду…

И тут меня подбросило на стуле. Сима! Она уже, должно быть, родила! А я все никак полис не привезу… Интересно, кто там у Симы — мальчик или девочка? Интересно, почему все отцы так хотят мальчиков?

Помню, когда я рожала Янку, первый муж, которому на тот момент так же, как и мне, едва исполнилось восемнадцать лет, сразу после родов прислал в палату такую записку: «Ладно, не боись, я тя прощаю. Можешь не дрейфить и смело заваливаться домой, так уж и быть, бить не буду. Но, в натуре, пробей там тему, может, еще реально получить вместо девки пацана?» Эх, жалко, я в сердцах разорвала и выбросила в окно этот шедевр эпистолярного жанра, надо было сохранить для истории…

Дело в том, что этот молодой раздолбай, я имею в виду моего первого мужа, орудуя в подворотнях с местной шпаной, мнил себя крутым мафиози и прямо-таки чуть ли не крестным отцом (спасибо гениальности режиссера Копполы) районного масштаба. И как каждый уважающий себя крестный отец, мечтал о наследнике империи и о продолжателе своего лихого дела, то есть о сыне. И потому известие, что родилась вместо желанного наследника не слишком-то пригодная в его бизнесе дочь, как видно, вызвало в его бедной голове серьезное мозговое расстройство, что и породило это дикое послание настрадавшейся жене.

Я торопилась обратно в Заволжск и от всей души надеялась, что Максим при любом раскладе проявит такт и понимание. Хотя Макс, наверное, больше обрадуется девочке, ведь мальчик у них уже есть… А может, все же предпочтительнее мальчик?

* * *

У поворота на Заволжск я приметила районную свалку. Припомнив слова Галины, решила заглянуть туда и навести справки у Василька насчет картошки. Жалко, не прихватила пакет с осколками от растворителя, ну да в суматохе Симиных родовых схваток некогда было о мусоре вспоминать. Припарковалась у бетонного забора, что огораживал территорию крупнейшего в округе мусорохранилища, прошла через широкий пролом, который заменял здесь ворота, и отважно двинулась в глубь грандиозной помойки.

Но чем дальше я продвигалась по грудам отходов, тем быстрее улетучивалась моя решимость разжиться картошкой по сходной цене. Я уже сильно жалела, что вообще полезла сюда. Кой черт занес меня в эти леденящие душу декорации в стиле Тарковского?