Девушка без Бонда

Тем более что после косметического салона Кейв повез ее в «Ралли ХХ» – самый модный на сегодняшний день в столице клуб. Сплошное пижонство, конечно, – пускают только по рекомендации, коктейли от ста евро за порцию, и перед стоянкой строгая табличка: «Ferrari parking only»[10]. Зато полно симпатичных мужчин, и, так как Кейвин ей не муж, не друг, запросто можно и пофлиртовать направо-налево, и во всяких дурацких конкурсах, например на самый эротичный танец, поучаствовать.

…Таня веселилась (точнее, притворялась, что веселится), а сама нет-нет да поглядывала по сторонам. Где ты, посланник (посланница) Ансара? Прошел (прошла) за мной сюда, в клуб, или наблюдаешь снаружи? А может (это уже после третьего коктейля подумалось), и нет никакого Ансара и никакой яхты «Пилар»? И записка, что ей вручили в кафе, – всего лишь чья-то глупая шутка? А что, давний приятель Димка Полуянов (однажды она ему с большими купюрами рассказала в общих чертах про свою эпопею) запросто мог ее разыграть.

…Однако прошлое все равно настигло. Настигло довольно банально – в дамской комнате, куда Таня отправилась сполоснуть разгоряченное танцами, пылающее лицо. Это был ее фирменный способ: когда косметика после долгого дня все равно поплыла, просто смыть ее под струей холодной воды. Сразу и румянец проявится – что немаловажно, естественный, и глаза засияют.

Туалет в «Ралли ХХ» оказался, под стать клубу, роскошный, весь в мраморе и такой просторный, что в кабинку хоть на машине въезжай – не на «мерсе», конечно, но на «мини» запросто. И кресла зачем-то здесь стояли – то ли для желающих в столь странном месте подремать, а скорее, чтобы косячок спокойно выкурить – с наркотиками в «Ралли ХХ» тоже было вольно.

Вот в одном из кресел Таню и поджидала средних лет, вся в черном, особа. Настолько безликая, что Садовникова ее сначала за обслугу приняла. Не уборщица, конечно, но какой-нибудь «туалетный администратор». Готовая по просьбе клиентки мгновенно сорваться – за коктейлем ли, за влажной салфеткой, а то и за пресловутым косячком или колесами.

Таня давно привыкла не обращать на персонал внимания. Сидит тетка – и пусть сидит, работа у нее такая.

Садовникова долго и тщательно умывалась, пригладила волосы, подкрасила губы, полюбовалась на свое отражение, подтянула колготки, поправила сбившийся лифчик… А когда уже собралась уходить, вдруг услышала:

– Это вам.

И в ее руку лег конверт из плотной бумаги.

А дама в черном устремилась прочь. Таня бросилась было за ней, но в туалет как раз впорхнула парочка пьяноватых особ, заслонила от нее женщину… Да и догони она ее – расспрашивать все равно будет бесполезно. Раз сама не стала ни о чем говорить – значит, не велено. Таня за время, пока общалась с Ансаром, успела усвоить: его персонал вышколен настолько, что сотрудникам какого-нибудь «Ралли ХХ» и не снилось. Без позволения хозяина какая погода на улице не скажут.

Оставалось только вернуться в кабинку, запереть за собой дверь и вскрыть конверт. И обнаружить в нем билет на самолет – разумеется, первого класса. Пункт назначения: Каир. Время вылета: завтра утром. И – никакой даже записки.

Таня задумчиво вернула билет обратно в конвертик. Взглянула на часы: половина второго. Что ж, очень удобно, что она проводит эту ночь в компании начальника. Заодно можно будет с работы отпроситься.

* * *

Было у Тани огромное искушение просто улететь в Каир – и все. Мужа у нее нет, а спрашивать разрешения у родителей в ее годы смешно. Однако после некоторых раздумий она все же решила рассказать о своих планах отчиму. Не то чтобы отпрашиваться, конечно, а просто поставить Валерочку перед фактом. То есть приехать к нему, когда дорожная сумка будет уже в багажнике. За четыре часа до вылета – в семь утра.

Таня заранее приготовилась к миллиону упреков. А разве может быть иначе? Валерочка – зануда известный, сейчас как начнет: «Ты взрослый человек, Танюшка, и сама должна понимать, что за человек Ансар и насколько неразумно к нему ехать…»

Убеждать будет, безусловно, очень аргументированно и корректно. С маминой экспрессивной реакцией, конечно, не сравнить (хотя той Татьяна вообще ни о чем говорить не собиралась), но в том, что отчим ее решения не одобрит, была уверена.

Однако когда это в жизни бывало, чтобы происходило все, как ожидаешь?

…Ей даже подводить разговор к важному не пришлось. Отчим, едва увидел ее сияющее лицо, сразу заявил:

– О-о, Танюшка! Похоже, ты с хорошими новостями!

И пошутил:

– Никак замуж собралась?

Прежде Валерочка всегда остерегался говорить с ней о личной жизни. Мама – та уже просто извела, а он ее ухажерами не интересовался – то ли из-за свойственного всем мужчинам равнодушия, то ли потому, что человек деликатный. Понимал, что падчерице матримониальная тема неприятна (хотя она в желании выйти замуж никогда не признавалась, наоборот, при каждом удобном случае заявляла, что семейная жизнь – не про нее).

А тут вдруг прямо с порога возникла марьяжная тема. Вид у нее, что ли, такой – предвкушающий? А Ходасевич, старый чекист, ее расшифровал?