Девушка без Бонда

Ослепительный свет резал глаза, заставлял жмуриться. Таня снова опустила жалюзи. Сколько природу ни рассматривай, вряд ли она даст ответ на вопрос, где Таня оказалась. Ей вдруг вспомнился бессмертный роман: «…брошен Ялту гипнозом Воланда…» – и она в голос хихикнула: наркоз, в котором она пребывала во сне, видимо, продолжал действовать. «Каким таким, интересно, гипнозом меня перебросили из Афин в тропики?»

И тут она почувствовала неприятный запах. А через секунду осознала, что пахнет потом. А еще спустя мгновение поняла – столь противного чувства она не испытывала никогда! – что на самом деле попахивает от нее. Чувство было ужасно неприятным, и тогда Татьяна бросилась к одной из дверей, ведущей из комнаты. Распахнула ее и поняла, что попала по назначению: это была ванная. Сверкание зеркал, фарфора, плитки, кранов снова ослепило девушку. (Пожалуй, препарат, которым ее усыпили, сказывался на зрении: яркие краски и сильный свет резали глаза.) Садовникова прищурилась и осмотрела ванную. На вешалках насчитывалось не менее дюжины полотенец разного размера и пара белоснежных махровых халатов. Таня включила воду – она потекла исправно, холодная и горячая – и огляделась в поисках шампуня. Шампунь, гель, кондиционер и пена имелись – в крошечных пузырьках, какие обычно встречаются в отелях, однако здесь на флаконах не значилось ни названия гостиницы, ни производителя: одни лишь безразличные буквы: SHAMPOO да SHOWER GEL.

Таня залезла в ванну и когда – с редким наслаждением! – подставила наконец свою голову и плечи под ласковый ток воды, то вдруг отчетливо поняла – словно бы ей кто-то прошептал, подсказал, вложил в уши: «Это приключение будет твоим последним».

– Почему? Потому что меня убьют? – спросила она чуть не вслух, все еще под впечатлением от предутреннего кошмара.

Но бог, или судьба, или интуиция теперь безмолвствовали. И тут Татьяна, стоя под ласковым душем – неизвестно где она находится, даже на каком континенте! – сказала себе… Дала что-то вроде обета… Ситуация действительно благоприятствовала тому, чтобы давать обеты. Особенно в свете того, что ее вновь похитили и перенесли незнамо куда и опять украли часть ее личного времени и пространства… Плюс к тому подействовал предвещавший трагедию сон… Так вот, сказала она себе, если она выживет и вернется в Москву живой и невредимой, все – хватит. Баста. Она больше не выискивает приключений на собственную голову. Она не занимается розыском сокровищ – даже если ей дадут наивернейшую карту с координатами их захоронения. И не затевает никаких самочинных расследований. И не помогает вызволить из беды ближнего своего – или тем паче дальнего. И, уж конечно, никак не откликается на послания преступников и террористов – каковым, безусловно, являлся Ансар.

Все! С нее довольно! Пора вести тихую буржуазную жизнь. Спокойно работать в своем рекламном агентстве (если ее, конечно, еще не выгнали за нынешнюю длительнейшую отлучку). Ну а если вдруг выгнали – она найдет другое место службы.

И выйдет в конце концов замуж. За тихого и даже скучного парня – чтобы он, порой насильно, сдерживал ее безумные порывы. И еще – пора забеременеть. И уйти в декрет. И родить ребеночка. А потом еще одного. А еще лучше двоих разом, близнецов, чтобы одним махом отмучиться с пеленками, коликами и ночными воплями.

«Ишь ты! – пресекла Татьяна собственные мечтания (она все стояла под душем и наслаждалась водой и ароматным шампунем). – Как говорит мама, хотя бы одного смоги родить!.. Или даже не так: сперва из этой переделки выберись, а уж потом о муже с детьми думай… Но как бы то ни было (бесповоротно решила она), моим похождениям – конец. Если убьют – они закончатся по вполне понятной причине. А коли останусь жива – закончатся потому, что я выхожу в отставку. Вы слышите, все?! – даже прокричала она вслух, перекрывая шум воды. – ПРИКЛЮЧЕНИЯМ – КОНЕЦ!»

Странно, вроде совсем не о том ей следовало размышлять и рассуждать сейчас. Надо ломать голову, где и почему она очутилась и каким образом отсюда выбираться, но… Почему-то принятое ею решение неожиданно успокоило Татьяну и добавило ей душевных сил. А контрастный душ явно прибавил сил физических.

И после того, как Таня привела себя в порядок и уложила волосы феном (тоже нашедшимся в ванной), и полюбовалась – да, несмотря ни на что, полюбовалась! – собой в зеркале, она вдруг ощутила дикий, неправдоподобный аппетит. «Если они меня сейчас не покормят, – залихватски подумала она, – кем бы эти самые они ни были, разобью, к чертовой бабушке, окно и убегу в джунгли: бананы и финики собирать!»

Однако когда она в халате вернулась в свою комнату – постель ее оказалась уже застелена, а на покрывале лежала записка, написанная по-английски (и оттого звучавшая изысканно вежливо):

«ТАНЯ, ЖДЕМ ВАС К ОБЕДУ. НАПРОТИВ ВАШЕЙ КОМНАТЫ ЧЕРЕЗ КОРИДОР – СТОЛОВАЯ. ОДЕТЬСЯ МОЖНО ПОВСЕДНЕВНО. ВАША НОВАЯ ОДЕЖДА – В ШКАФУ».