Девушка без недостатков

– Ильюша, не надо! Зачем вам вставать в четыре утра? Менеджер сказал, нам дадут гостиничный лимузин.

– Осторожнее в самолете, – взволнованно посоветовал Саша. – Не трогайте там ничего руками.

– Почему? – удивилась Анн-Мари. – Буду.

– Не нервничай, – толкнул Валдаева Здоровякин. – Стоп-крана в самолете нет. Приезжайте еще. Просто так. Не по делу.

– Да, приезжайте.

Прощание на крыльце отеля было страстным. Со стороны казалось – расстаются близкие люди.

– Неужели кончилась эпопея с Полем и Анн-Мари Деманже? А, Сань?

– Апупея, а не эпопея.

– Здорово, что удалось обойтись без трупа. Вчера звонил Зуфар Алимыч, я доложился. Сказал, задание выполнено, французская гостья удовлетворена по полной программе.

– А он?

– Обозвал меня предводителем рамапитеков. Саша, ты знаешь, кто это? Опять какая-нибудь гадость?

– Да нет, почему же, – улыбнулся Валдаев. – Довольно почетно. Посмотришь в словаре.

Настроение у парней было приподнятым. Легкая грусть от расставания с Анн-Мари перекрывалась дикой радостью, что удалось-таки сбагрить опасную француженку и даже не сильно покалечиться при этом. Яркие солнечные лучи били сквозь лобовое стекло. Город утопал в багряной, ало-сизой, желтой листве. Кроны деревьев высились плотными разноцветными веерами.

– На Дипломатическом проспекте пробка, – сообщил Валдаев. Он давил кнопки радио, отыскивая музыку.

– «Движение по улице Магнитки перекрыто ввиду ремонтных работ, – тарахтела девушка-диктор. – На подступах к площади Героев Войны – большое скопление машин, также образовалась пробка. Информация о ситуации на дорогах предоставлена городской службой спасения, спонсор выпуска новостей – ресторан «Картахена». Ресторан «Картахена» порадует вас оригинальными блюдами латиноамериканской кухни. Настоящим мужчинам придется по душе роскошный мексиканский фахитос, поданный на раскаленной сковороде с пресными лепешками, острым соусом и овощами. Ресторан «Картахена» открыт… О, извините, тут еще одно сообщение, и довольно неприятное. Только что поступила информация о мощном взрыве на Первомайской улице. Обрушился жилой дом номер 17. О жертвах и причине взрыва пока не сообщается…»

Александр, очевидно, собирался исследовать черепом прочность лобового стекла: он едва не улетел вперед, когда Здоровякин резко ударил по тормозам. В другом контексте Илье досталось бы по полной программе, Валдаев вытащил бы на свет все мыслимые и немыслимые недостатки любимого друга и подверг их детальному анализу, припомнил бы все промахи и неудачи Илюши, начиная с возраста испорченных пеленок, и в довершение обозвал бы партнера «подлым антарктическим сурком». Но сейчас он ошарашенно молчал. Потом схватил друга за локоть:

– Илья, не паникуй!

– Я не паникую, – убито выдавил Илья. Он разворачивал автомобиль, мало сообразуясь с нормами культурного поведения на проезжей части.

– Илья, дай я поведу!

– Нет.

На лице Здоровякина застыла неподвижная маска – ужас, смятение, скорбь, растерянность. Он гнал машину в сторону Первомайской улицы, где в доме номер 17 остались Маша, и дети, и Лиза.

Уютный двор – прочерченный ровными песчаными и асфальтовыми дорожками, с клумбой в центре – в одно мгновение превратился в потревоженный улей. Потрясенная публика плотным кольцом окружила место трагедии. Арена боя была усыпана битым кирпичом, осколками стекла, щепками, обрывками ткани. Казалось, кошмарный разъяренный циклоп наотмашь впечатал в трехэтажный фешенебельный домик гигантскую дубину, вырубив два подъезда. Боковые части трехэтажки стояли невредимые, в центре зияла дыра, внизу громоздилось кирпичное месиво.

Илья и Саша вклинились в толпу. Обрывки информации, улавливаемые ухом по мере продвижения по людскому озеру, довели бы до инсульта и тренированного летчика-космонавта. Речь шла о трех-четырех сотнях изувеченных трупов (в доме вряд ли набралась бы и одна сотня жильцов), о двух тоннах взрывчатки, чуть ли не атомной бомбе, подложенной в подвал дома чеченскими террористами.

Между тем три ядовито-желтые машины «Скорой помощи» не спешили развозить по больницам раненых. Спасатели в синих комбинезонах ворочали камни, разбирая завалы, выискивая жертв. Из массы озабоченных и сосредоточенных лиц сыщики сразу же выделили родное – подполковник Алимов сверкал зелеными глазами, деловито матерился, отпуская направо и налево приказания.

– Лабругин сидит у меня в печенке, как цирроз, – пожаловался он парням. – Илья, дружище…

Зуфар Алимович обнял Здоровякина, потрепал по затылку (ему пришлось тянуться, учитывая рост бывшего подчиненного). Илья напряженно ждал, боясь спросить.

– Нет, пока никого не нашли, – сказал подполковник. – Вообще никого, если не считать Лабругина.

Илья вырвался из сочувственных объятий начальника, едва не уронив Алимова, и ринулся на помощь спасателям. Могучий атлант, он подставил плечо под какую-то балку, он швырял во все стороны камни, хватая их огромными лапами, как ковшами экскаватора, он вбуравливался в гору обломков, отчаянно и безутешно.