Девушка без прошлого

— Ты когда-нибудь болел с тех пор, как женился?

— Нет.

— Твои дети хоть раз болели?

— Да нет, Мирайя прекрасная мать, она бы такого не допустила.

— Твои родители хоть раз болели с тех пор, как Мирайя живет у вас?

— Нет. Они прекрасно себя чувствуют.

— А у тебя в твои 37 хоть раз были проблемы с женой в постели, ты хоть раз вообще изменял ей?

— Майк, прекрати! То, что ты развелся с Камиллой, не означает, что у других должно быть так же. Да я счастлив и не скрываю этого, у меня невероятно классная жена, - Даниэль мечтательно улыбнулся, вспомнив их ночь перед его отъездом, — у меня трое замечательных детей, да я успешен в делах, но это просто нормальная счастливая семья.

— Это не нормально Ден, посмотри на себя, тебе почти 40, а выглядишь ты на 30 лет, и не старше. Ты не болеешь, нет проблем с сердцем, нет ни одного седого волоса. А Мирайя, у нее фигура 17 летней девушки, ни одной морщины и, я уверен, что нет ни одной растяжки после родов!

— Слушай, — устало произнес Даниэль, больше всего мечтая сбросить Майка с самолета, - то, что моя жена отлично выглядит, тебя вообще не должно беспокоить.

— Я не об этом, — взволнованно продолжил Майк, - хотя должен признать, она чарующе красивая, но тебе не кажется, странным, что она почти не стареет? Ни диет, ни целлюлита, ни проблем с морщинами, ни…

— Слушай Майк, — грубо прервал его Даниэль, - завидуй молча! И я не потерплю больше твоих странных намеков.

Майк насупился и замолчал, демонстративно отвернувшись к окну.

Даниэль был только рад его обиде, он расслабился и откинулся на кресле, мечтая о том, как сейчас приедет домой. Больше всего он обожал быть дома, смотреть, как Мирайя играет с детьми или сажает цветы. Его любимая боготворила живые цветы, Виктор Стентон даже шутил, что теперь их особняк напоминает оранжерею, но не возражал. Даниэль любил, когда его жена по вечерам забиралась к нему на колени и рассказывала малышам удивительные сказки про дриад, звезды и волшебных фей. Детей у них родилось трое — Адам, Джонатан и малышка Джулия, которой скоро исполнялось три годика. Мальчики были похожи на него как две капли воды, даже характеры были похожи, а вот Джулия была, как и мать, светловолосой красоткой, с карими как у лани глазами. Он думал о доме и улыбался, не замечая, с какой злостью на него смотрит Майк.

Он вообще почти всегда улыбался улыбкой счастливого человека, ведь за десять лет семейной жизни ему ни разу не было грустно, никогда у него или его родных не было депрессии, ни один стресс на работе его не трогал, и это всегда помогало принимать верные решения. Наверное, права была его мать, говоря, что он привел домой не жену, а солнышко, которое их всех согревает.

Через час пилот сообщил, что они подлетают. Даниэль посмотрел в окошко самолета и даже с такого расстояния он рассмотрел четыре фигурки, бегущие к посадочной площадке, и он не сомневался в том, кто это.

***

— Папочка, ну пожалуйста, Себастьян прекрасно водит, можно я поеду на вечеринку с ним?

Джулия умоляюще взглянула ему в глаза, совсем как мать, подумал Даниэль Стентон. Его малышке уже исполнилось 18, но Мирайя всегда контролировала ее, в отличие от сыновей. Она не позволяла дочери жить в городе, и каждый вечер Даниэль с работы заезжал в колледж, чтобы отвести дочь домой. Говоря откровенно, он не понимал, почему жена так беспокоится о взрослой и самостоятельной Джулии, но Мирайя на все его вопросы отвечала только «она особенная, ее беречь нужно», и на этом все стремления малышки к самостоятельности обрывались.

— Ну папа, ну папочка, он же ждет.

В голосе Джулии было столько мольбы, что Даниэль, улыбнувшись, разрешил ей прокатиться с молодым человеком. С улыбкой он наблюдал, как девушка, взвизгнув от радости, побежала к машине кавалера.

— Винс, - устало он позвал шофера, — поехали домой.

Его машина не успела отъехать от колледжа и десяти миль, как зазвонил телефон. Даниэль нажал на кнопку громкой связи, и услышал, как плачет его любимая. Сердце сжалось.

— Что ты наделал Даниэль, что же ты наделал…..

— Мирайя, Мирайя….

Он кричал в телефонную трубку, но там слышались только длинные гудки. Белый от предчувствия надвигающейся беды, Даниэль положил трубку и вздрогнул, когда раздался новый звонок. Он уже знал, что услышит по телефону. Нажав кнопку громкой связи с замиранием сердца Стентон слушал, как на том конце провода полицейский сообщает, что машина, в которой была его дочь, попала в аварию. Все погибли, а у девушки практически нет шансов выжить.

Уже через полчаса Даниэль сидел в больнице святого Марка напротив умирающей дочери. Ее не повезли в реанимацию, возле нее не суетились врачи, ее не пытались спасти. Только аппарат жизнеобеспечения проталкивал в девушку кислород, заставляя дышать легкие и биться сердце. Стентон в ужасе смотрел на руки его малышки, вместо которых была мешанина из крови и костей. Врач, бывший давним другом Стентонов, на вопрос о лечении только покачал головой: