Девушка без сердца

Отчеты из Академии. Предварительные, но всех, кто мог быть прямо или косвенно заинтересован в устранении ректора, проверили. Говоря откровенно, проверили всех сотрудников, потому что программы это позволяли, и установили, что никто не появлялся в доме ректора последние несколько месяцев, кроме того, практически у всех было алиби. Я читала, файл обновлялся в режиме онлайн, и перед глазами пробегали короткие строчки: «причастность исключена», «причастность представляется маловероятной», «находился там-то»…

Я заглянула в еще один документ, с которым работали ребята из Управления Хищений. То есть — из Управления по Борьбе с Хищениями. Как я и предполагала, они нарыли многое, и мелькали отметки «провести доследственную проверку», «возбудить производство в течение трех дней». Возле каждой записи стоял флажок, отмечающий причастных лиц. Фамилия ректора попадалась, но реже, чем другие. Отмечали, что ректор мог быть в курсе махинаций, но это была вообще не моя компетенция, я ничего не понимала в экономических делах.

Вариант? Версия? Но все отмеченные — я запустила программу сличения имен — уже отработаны. Может, они и расхищали бюджетные средства, но точно не попались на камеры в доме ректора.

Экспертиза препаратов. Никаких подмен, из тех, которые уже успели проверить. А вот один из препаратов спермицидного действия имел пометку: «нарушены условия хранения, возможно снижение эффективности», и рядом — «последнее использование: не более двух месяцев назад». Это объясняло беременность Таллии, но больше — ничего.

Я поискала упоминания о коагулянтах, которые прописали Таллии, но их, видимо, еще не успели внести в базу. Зато внезапно выскочила ссылка на файл информационщиков, а именно — перечень запросов, которые делала Таллия на своем ноутбуке. «Прием коагулянтов побочные эффекты» — и еще одна версия испарилась, словно ее и не было. В основном все просто, очень просто, не надо множить сущности там, где их нет, и по ссылке я сразу получила кучу сайтов, посещенных Таллией. Боли в желудке, тошнота…

Я схватилась за смартфон.

— Джеймс? Ты сейчас говоришь с гинекологом Таллии Кэролайн?

— Нет, я уже его отпустил. С терапевтом. Ты что-то хотела?

— Да. Спроси у него насчет жалоб на выписанные препараты.

— Уже, — и я даже по голосу поняла, что Стивен улыбается. — Она жаловалась обоим на непереносимость, тошноту, головную боль. Гинеколог посчитал это психосоматикой, терапевт придерживается такого же мнения. Все — на основе анализов.

— Спасибо, — и я, вздохнув, положила трубку.

Тупик, снова тупик.

Но если мы уже наткнулись на верный ответ, наткнулись и сами этого не заметили? Прав Брент, говоря, что ректор убил Таллию? Но как же руки, нож и все вот это? Нож найден, но руки — руки нет.

Зачем ему нужны эти руки? Куда он их дел?

Я закрыла все файлы, вывела на экран проекцию квартиры. Я была там вчера, но все ли я осмотрела? Категорически нет, но меня спасли мои коллеги, которые все оцифровали. Конечно, я не могла выдвигать ящики, но могла хотя бы попытаться понять, куда могли пропасть руки.

Биоскоп показал бы пятна крови. Если ничего не отмечено, значит, никаких пятен нет. Руки спрятали в пакет и — что с ними случилось дальше? Выбросили в окно? Маловероятно, да и все вокруг уже сто раз проверили. Положили в холодильник?.. В сомнениях я рассмотрела два холодильника. Конечно, эксперты сунули нос и туда.

Я снова взялась за смартфон.

— Кэйт? Прости, я знаю, что ты сегодня не на дежурстве. Ты можешь сказать, насколько тщательно вы все осмотрели в квартире?

Мне показалось, что Кэйтлин обиделась. Или насторожилась, потому что такой вопрос от начальника лично меня бы обеспокоил.

— Очень тщательно, — четко проговорила Кэйтлин, и я услышала, что она или в зале, или на пробежке — дышит тяжело. — Мы просветили даже мебель, нигде ничего. А что?

— Ничего, — я постаралась ее успокоить. У меня не было к ней претензий, претензии у меня были только к себе самой. — Все в порядке, я просто хотела уточнить.

Да, у меня были огромные претензии к себе самой. Вместо того, чтобы чем-то сейчас заниматься, я, ответственное лицо, назначенное самой королевой, закрылась в пустом кабинете и бессмысленно изучала ненужную мне информацию. Ненужную, потому что я не могла ее интерпретировать. Пора было признаться, что я трусливо сбежала от необходимости принимать решения, которые были мне не по силам. Официально я делегировала полномочия, неофициально же…

Могла ли я отказаться? Да, несомненно. И я даже попробовала, но, видимо, так, что королева не сочла аргументы достойными. «От меня требуют слишком много. Чаще больше, чем то, с чем я могу запросто справиться. Прошу, помогите мне», —  и этого мне оказалось достаточно, чтобы поддаться на уговоры. Или это был приказ?

Королева хотела, чтобы я искала доказательства невиновности ректора. Точнее, чтобы я любой обнаруженный факт оборачивала в его пользу. Могу ли я хоть один факт толковать иначе? Наверное, нет, и не потому, что я так хочу, а потому, что иначе он не толкуется.