Девушка без сердца

«Какая разница!» — со злости я едва не ударила кулаком по стеклу. Дело закрыто. Почти что закрыто. Не так уж и важно, что скажет теперь королева, но наибольшая вероятность, что через несколько лет материалы уйдут в архив. Ректор Томас вечером сядет на самолет и завтра утром будет на другом континенте. Если он не будет строить из себя ценителя комфорта и безопасности и смоется куда-нибудь в неблагоустроенную Лагуту, то его даже не выдадут. Большинство стран третьего мира любит укрывать у себя подозрительных лиц.

Королеву это устроит?

Я сомневалась, что она не просчитала такой вариант. Томасу не скрыться у нас, его будет преследовать пресса, а если официалы получат Судебный запрет, то остаются многочисленные блогеры. Они частные лица, а значит, имеют право на информацию. Начнется конфликт их права с правом Томаса на неприкосновенность частной жизни, наверное, потянутся суды…

Королева должна это все понимать и принимать во внимание. Или таким образом она рассчитывает оставить Томаса под негласным надзором? Но самый лучший надзор — наши камеры, и тогда зачем это все?

Если бы я набралась смелости или наглости, я задала бы ей этот вопрос. Но наши карьеры и так повисли на волоске, и дело не в Томасе как таковом, а в том, что мы ослушались прямого приказа. Комиссар может выйти из дворца почетным пенсионером, а я… у меня много вариантов, например, больница. Если я еще раз пройду курсы повышения квалификации, смогу работать преподавателем. Хотя нет, я не перешагну больше порог ни одного учебного заведения. Руперт… его не вызывали, он выведен из-под удара. Стивен тоже. Эндрю могут припомнить препирательства с Королевской Гвардией, а они были, я убеждена. Лабораторию возглавит Гордон… он не будет этим доволен.

Процедурная Комиссия и Королевский Суд тоже были в игре. Кто-то оттуда был точно, кто-то вошел в положение Руперта и всех нас и тоже за это поплатится.

Министр Роберт, глава Процедурной Комиссии, считал, что убийство Таллии могло быть диверсией. Пострадает репутация Академии — уже пострадала. Я быстро оглянулась на компьютер, но решила не искать никакие новости. А что тогда сказал комиссар? Он спросил, какую выгоду от этого мог иметь ректор Томас. Ну пусть его подловили и, может, заставили, но комиссар прав: кража, взятки подорвали бы репутацию гораздо сильнее.

Взятки.

Я отошла от окна, словно очнулась. Взятки? Или гранты. Те самые, концы по которым сейчас ищут Руперт и ребята из Управления Хищений. Нет, это бессмысленно все равно, Таллия никак не укладывается в эту схему.

Если только ее не убили те, кому мог помешать ее муж.

И мы не видели их на видеозаписях.

Невозможно?

Да. Невозможно. Но невозможное может только казаться таким.

Я кое-как оделась. Пригладила волосы, привела эполеты в приемлемый вид. Смартфон известил, что у меня осталось всего полчаса, значит, пора выдвигаться и ехать по специальной полосе, с «мигалкой», иначе я опоздаю. Или нарочно опоздать? Если королеве как главе государства можно плевать на закон, почему мне нельзя наплевать на протокол?

Но я понимала, что это все от отчаяния. Сдавать нельзя, сдаваться рано. Мы с Эндрю — а он обязательно поедет со мной — должны сделать все, чтобы как можно больше времени дать Руперту.

Я набрала номер Руперта, но ответ не получила. Писать сообщение я не стала — если что-то найдут, я об этом узнаю. Прокляв все на свете, я надела ненавистные каблуки, вышла из кабинета, кивнула хмурой Джилл — Мэдди уже ушла домой — и спустилась вниз.

Эндрю меня ждал. Смотрел он неодобрительно, но в то же время сочувственно, и в отличие от меня вид имел неуместно-праздничный. Вопреки устоявшимся правилам, мы сели вдвоем на заднее сиденье. Машина рванула с места, мы молчали и думали каждый о своем.

Эндрю не выдержал первый.

— Я не думаю, что нас всех уволят, — вдохновленно сказал он. — Может быть, кого-нибудь одного…

— Предлагаю быстро принять обратно на службу Брента, — подхватила я. — Его не жалко. Кстати, где он?

— Понятия не имею. Я так и не понял, вызвали его к королеве или нет, последний раз я его видел возле приемной. Но если ты хочешь, можем оформить его вчерашним числом…

Разумеется, это было шуткой. А ведь Брент уже прошел через это, подумала я, ему проще, чем всем остальным. Он тоже был полицейским, плохим ли или хорошим, но он сейчас только смеется над нами. Мы провалили это дело.

Чего же мы не нашли?

— Эндрю, — позвала я, — ты же в курсе всего, что мы выяснили? Я успела дополнить данные по допросу Эльвиры Лидии и Саффи Майкла, кое-что Руперт написал, пока ехал в Академию, потом Стивен… ты читал?

Эндрю кивнул.

— Что думаешь?

— Я не оперативный сотрудник и не следователь… — Эндрю пожал плечами. — Не знаю, чего ты от меня ждешь.

— Ты умеешь находить решения, — и я не польстила, это Эндрю поставил в мою группу Руперта и Стивена. — Я знаю, что ты найдешь решение и сейчас.

Эндрю долго смотрел на меня, кусая губы, и я не понимала, что не так. Ему уже что-то известно? Почему он так мнется?

— Я бы сказал, что дело в деньгах.

И это все?