Девушка и ночь

– Полицейские уже кое-что пронюхали, Тома. Точно говорю. И отмазать меня ты не сможешь. Вчера вечером мне звонили из комиссариата Антиба. Это был сам окружной полицейский комиссар Венсан Дебрюин, и он…

– Дебрюин? Его зовут, как бывшего прокурора?

– Да, это его сын.

Это была не самая приятная новость. В девяностые правительство Жоспена назначило Ивана Дебрюина прокурором Республики при суде большой инстанции в Ницце с твердым намерением покончить со всякого рода аферистами, заполонившими Лазурный Берег. Иван Грозный – ему это прозвище пришлось по душе – торжественно прибыл на побережье в образе эдакого белого рыцаря. И проработал на своем посту больше пятнадцати лет, безжалостно сражаясь с масонскими сетями и некоторыми представителями избранного общества. Магистрат лишь недавно принял его отставку, к вящему облегчению некоторых. Сказать по чести, многие в здешних краях ненавидели Дебрюина и его коллегу Далла Чезу[58], однако даже враги уважали его за упорство. Так вот, если сынок унаследовал «достоинства» папаши, нам предстояло иметь дело с ловким полицейским, питающим неприязнь к избранному обществу и всем, кто близко или отдаленно имел к оному отношение.

– И что же конкретно сказал тебе Дебрюин?

– Он просил меня срочно прийти к нему, потому что у него есть ко мне вопросы. И я сказал, что зайду вечером.

– Иди скорей, чтоб мы знали, что дальше делать.

– Мне страшно, – признался он.

Я положил руку ему на плечо и со всей убежденностью постарался его успокоить:

– Это же не вызов по всей форме. Может, Дебрюин начитался всякой ерунды. Ясное дело, он собирает информацию. Имей он виды насчет тебя, не стал бы так церемониться.

Страх сочился изо всех пор его кожи. Максим расстегнул еще одну пуговицу на сорочке и утер лоб, на котором блестели капли пота.