Девушка и ночь

Внешне он походил на Христа. Вернее, если оставаться в рамках живописных сравнений, на автопортрет Альбрехта Дюрера: волнистые волосы до плеч, симметричное исхудалое лицо, короткая, ровно подстриженная бородка, немигающие глаза, а под ними круги. Вот только облачение на нем было несообразное: расшитые узором джинсы, трапперская жилетка с бахромой и короткие, по щиколотку, остроносые сапоги со скошенными каблуками.

– Я ничего не понял из того, что ты наговорил мне по телефону. Я только вчера прилетел из Лос-Анджелеса и чувствую себя как выжитый лимон.

Он пригласил меня присесть за стол из необработанной древесины, покуда сам прощался с натурщицей. Разглядывая висевшие кругом фотографии, я вдруг понял, что мужчин в творчестве Даланегра не существует и в помине. Отвергнутые, стертые из памяти раз и навсегда, они освободили место женщинам, предоставив им право расцветать в мире, напрочь лишенном мужских особей.

Вернувшись ко мне, фотограф сначала упомянул о своих дочерях, потом об актрисе, которая играла в киноверсии одного из моих романов и которую он уже увековечил в фотографии. Когда эти темы были исчерпаны, он полюбопытствовал:

– Скажи, чем я могу тебе помочь?

2

– Эту фотографию сделал я, of course![130] – признался Даланегра.

Я перешел прямо к делу, раз уж он, как видно, был расположен мне помочь, и показал ему обложку книги Пьянелли. Он чуть ли не вырвал фотографию у меня из рук и впился в нее глазами, как будто давно не видел.

– Это было снято на выпускном балу, так ведь?

– Точнее, на предновогоднем, в конце девяносто второго.

Он согласился:

– В то время я как раз заведовал в лицее фотокружком. Видно, тогда я тоже оказался там – заскочил сфотографировать Флоранс с Оливией. Потом увлекся и стал щелкать направо-налево. А пленку проявил только через несколько недель, когда начали поговаривать, будто эта девица сбежала со своим преподавателем. Эта фотография входила в первую часть съемки. Я предложил ее в «Нис-Матен», и они тотчас же купили.

– Но ведь она отредактирована, так?

Он прищурился.

– Верно, а ты глазастый. Мне пришлось выделить двух героев, чтобы подчеркнуть настроение композиции.

– А оригинал у вас сохранился?

– Я оцифровал все свои аналоговые фотографии начиная с семьдесят четвертого года.

Я уже начал думать, что мне повезло, но тут Даланегра поморщился:

– Все хранится где-то на сервере или в облаке, как говорят сегодня, только не знаю, как до них добраться.

Видя мое замешательство, он предложил позвонить по скайпу своей помощнице в Лос-Анджелес. На экране его компьютера высветилось заспанное лицо молодой японки.

– Привет, Юко, можешь оказать мне услугу?

Сине-бирюзовые прядки, белоснежная блузка со школьным галстучком – такое впечатление, что она собралась на карнавал.

Даланегра точно объяснил, что ему нужно, и Юко обещала вскоре с нами связаться.

Фотограф закрыл скайп, направился к кухонному столу и взял в руки миксер, собираясь приготовить какой-то напиток. В стеклянную чашу он накидал шпинат, куски банана, заправил все это кокосовым молоком. И через тридцать секунд слил получившуюся зеленоватую жижу в два больших стакана.

– На вот, попробуй! – сказал он, подходя ко мне. – Нет ничего полезнее для кожи и желудка.

– А может, у вас найдется виски?

– Сожалею, но я уже лет двадцать как не пью.

Выпив половину своего стакана, он вернулся к Винке.

– Снимать эту девицу было одно удовольствие, – сказал он, поставив стакан рядом с компьютером. – Нажимаешь на кнопку, а когда проявляешь пленку, вдруг видишь, что на снимке она выглядит лучше, чем в жизни. Я редко у кого видел подобную грациозность.

От таких слов я поморщился. Даланегра говорил так, будто снимал Винку не раз.

– Что было, то было! – подтвердил он, когда я его об этом спросил.

Заметив, как я смутился, он поведал мне историю, которую я не знал.

– За два или три месяца до своего исчезновения Винка попросила меня ее поснимать. Я подумал, она собирает портфолио, чтобы работать в модельном бизнесе, как некоторые подружки моих дочек, но она в конце концов призналась, что хочет подарить фотографии своему приятелю.

Он взялся за мышку и, пощелкав кнопкой, открыл браузер.

– Мы сделали две фотосессии, причем весьма удачные. Снимки получились хоть и мягкие, зато гламурные.

– Те фотографии у вас сохранились?

– Нет, таковы были условия договора, и настаивать на обратном я не стал, но тут странно другое: через несколько недель они появились в Интернете.

Даланегра повернул ко мне монитор. Он вышел в Инстаграме на гетеродиток. На странице этого самого общества какие-то девицы выложили десятка два фотографий, о которых только что упомянул Даланегра.

– Как к ним попали эти снимки?

Фотограф замахал руками.

– Мой агент связался с ними по поводу авторских прав, и они уверяли его, что получили все это по электронной почте от неизвестного отправителя.