Девушка и Ворон

— Нет, — Воронов перехватил ее маленькую руку, уже готовую опуститься на его лицо в пощечине. — Я не герой. Именно поэтому вы здесь. Надо понять, что делать дальше. Я могу не так уж и много. Могу разговоры подслушать — не мудрено, в вашем яблочном саду я днюю и ночую, думал, скоро совсем в человека превращаться разучусь. То, что Шатун — помните, говорил вам про него? — с вашей горничной Таисьей замышлял против вас, в том ничего удивительного нет…

— С Таисьей? Теперь еще и Таю приплели!

— Тая предала вас, Лиза. Я не очень много услышал, но думаю, что Шатун мог ей угрожать, потому что он знает ее тайну.

— Да какие у нее… — Лиза осеклась на полуслове.

— Сами же видели, наверное, — сочувственно проговорил Федор, — непростая ваша Таисья. Перстень надеть не она вас подговорила? Хотя какая ей в том выгода…

— Нет, не она. Я знала, что перстень непростой, — Лиза подняла голову и посмотрела на Федора снизу вверх. Прямо в глаза. — Но знала только это. Он мне от бабушки достался в наследство — так почему было на бал не надеть? Про чары я не догадывалась.

— Но как же так? Неужели отец вам ничего не рассказывал? Еще и позволил надеть…

— Да ничего он не позволял, я сама… — проговорила Лиза с досадой. — Но а что он должен был мне рассказать? Вы-то хоть не темните, говорите как есть. Если хотите, чтобы я и дальше вас слушала.

— Так ведь деда вашего батюшки, уральского помещика, этим же перстнем и приворожили… Мне рассказывал Ворон Воронович, слыхали о таком? Он везде бывает, во всех концах света, и все знает. Чудо как хорош был собой ваш прадед, девушки по нему сохли. И нашлась одна, которая и женила его на себе, и двух дочек родила потом… Никто бы ее в жены не взял по доброй воле, даже и без венчания бы не сошелся, хотя и раскрасавица — потому что боятся, до сих пор боятся, как огня. Это прабабушка ваша.

— Да кто ж она такая-то?

— Так и не догадываетесь?

— Нет.

— Малахитница.

— Медной горы хозяйка… — потрясенно ахнула Лиза.

— Она самая. Когда прадед ваш умер, она сгинула. Так обычно и водится у тех, кто на два мира живет. Девочек растила бабушка, но осталось от Малахитницы наследство, и перстень она велела передать той, что раньше сестры замуж выйдет. Видать, чтобы мужа в узде чарами держала… Старшая-то сестра в монастырь ушла…

— Правда… — сказала Лиза. — Да… Я знаю, я чувствую, что все это правда! И зачем только я его надела!

Федор взял ее руку и мягко сжал в своей.

— Простите меня, — сказал он.

— Что же… — Лиза отняла руку и спрятала ее за спину, другой удерживая шаль на груди. — С перстнем прояснилось. Но что я здесь делаю, так и не знаю.

— А мы здесь от Шатуна прячемся, — сказал Воронов. — Вы в беспамятстве у ног его лежали в дубовой роще. А я из ворона человеком обернулся и ударил его по голове, хотя надо было бы прикончить. Да поостерегся стрелять. А вдруг его где-то поблизости сообщники ждали? С ними бы не справился. Проклятыми оборотнями я могу повелевать, когда они в зверином обличье, потому что я царевича-оборотня внук, но против мужичья с дубинами… — он пожал плечами. — И увез я вас, потому что не знал, какова опасность. Отец ваш уехал… А если нападение? Не на дворню же ваших полагаться. Да и сегодня, допустим, наша возьмет, а завтра? Здесь вы в безопасности, пока со мной. Клянусь вам.

— А поцелуй? — тихо спросила Лиза, пытливо глядя на Федора, словно желая что-то прочитать в его душе.

— Поцелуй… — Воронов глубоко вздохнул. — А с ним-то ведь интересно вышло. Но подождите немного… вернемся и к этому. Пока вот что хочу вам рассказать. Сидя на старой яблоне, я смотрел на огонек в вашем окне. В облике ворона терпения мне не занимать. Привлекла мое внимание Таисья, что блуждала по саду, как потерянная, а потом направилась в сторону рощи. Я летел за ней — с дерева на дерево. И хотя ворона сложно удивить, увидев Шатуна, я неприятно изумился. Думал, что уже все, хотя бы здесь вас оставят в покое. Ан нет. Разговор между Шатуном и Таисьей многое для меня прояснил, и мне нужно было решить, что делать дальше, прямо сейчас… Но с девушкой что-то странное стало твориться. Я вообще-то чувствовал, что с ней что-то неладно… но когда она сначала кошкой замяукала, а потом запела…

Лиза вспомнила эту песню, и у нее все похолодело внутри.

— Что же это было такое, Федор Иванович? Это Тая? Что она сделала?..

— Она ведь странная, горничная ваша?

— Многие люди странные. Таисья нелюдима, другие девушки ее не любят. Иногда так начинает говорить, словно лет сто тому назад жила. Ничего никогда себе не шьет, иголок боится…