Девушка из чернил и звезд

Я вылила немножко воды на руку, подождала, пока голубые полоски разбегутся, и поднесла ее к огню. Он лизнул кожу, не причинив никакого вреда, словно легкий ветерок. Я наклонилась и осторожно окропила всю себя водой, – незащищенными остались только какие-то места на спине. Ощущение было такое, словно окунулась в лед.

Па рассказал мне однажды, что когда ему было шесть лет – то есть за два десятка лет до прибытия губернатора, – течения и ветры принесли из Замерзшего круга айсберг. Появившись из ночи подобно призрачному кораблю, ледяная гора с такой силой врезалась в берег, что оторвала часть суши. Вот почему у Па зародился интерес к путешествиям, посещению новых, еще не нанесенных на карту мест. Получается, картографом он стал благодаря айсбергу. Чудно, как все связано, как из одного вытекает другое. Па всегда так говорил. В судьбу он не верил, но верил, что каждое решение влияет на следующее, как громкий крик может вызвать сход лавины.

Сколько разных решений привело меня сюда? От мыслей закружилась голова. Между тем потолок продолжал опускаться, а трещины в полу становились все шире. Пространство сужалось, и я едва протискивалась, стирая в кровь бедра и колени.

Туннель резко пошел под уклон, и меня понесло вниз так быстро, что я не успела даже вытянуть руки. Спускаться ногами вперед было бы лучше, но эта мысль пришла слишком поздно. Я попыталась повернуться, но сложиться так, чтобы не застрять, не получалось.

Ладонь наткнулась на камень, но он вывалился из стены. Сдирая ногти, я старалась зацепиться за что-то, притормозить, остановить падение. Наконец мне удалось всунуть ногу в расщелину, едва не вывернув при этом лодыжку. Боль пронзила палец, и я закусила губу, ожидая, пока она стихнет.

Туннель впереди обрывался почти отвесно. Я подтянула к груди колени и, закрепившись, осторожно вытянула шею. Внизу туннель расширялся, но чем заканчивался, видно не было – оттуда поднимались клубы дыма. Я закашлялась, и в этот момент раскатистый грохот сотряс лабиринт.

Я соскользнула к краю и, задыхаясь, хватила едкого дыма. Внизу, подо мной, открывался и закрывался, выплевывая плавящиеся камни, огромный пламенеющий рот. Края плавильни полыхали жаром, волна которого ударила мне в лицо.

Кожа на щеках вспучилась волдырями, внутренности обожгло сухим раскаленным воздухом. Закружилась и поплыла голова. Расставив ноги, чтобы не свалиться, кашляя и задыхаясь, я отползла назад.

С тех пор как я оставила Люпе в пещере, прошли, наверно, считаные минуты, пусть они и казались мне вечностью. И вот теперь меня заклинило в самом логове Йоти. Как и Аринту тысячу лет назад.

Я подумала о тех, с кем не смогла попрощаться. О Па, в давящем мраке Дедало. О Пабло на берегу реки. О Люпе, мирно спящей вверху. Что будет с ней? Выживет ли она?

Ладно, хватит. Надо подобраться поближе к Йоти. Пусть я не Аринта, но я должна попытаться спасти Джойю.

Для начала – осторожно спуститься ниже. К самому краю. Свесить ноги. Осталось только убрать руки…

И тут лабиринт снова тряхнуло. Но не так, как в кристаллической пещере. Не так, как на развилке, когда мы едва не наткнулись на тибиценов. Глухая, рокочущая дрожь, куда более грозная и страшная, чем рев монстра, поднялась из самых глубин. Податься назад я не успела – руки соскользнули, потеряли опору, и меня швырнуло в бездну.

В последний момент я ударилась бедром о край и вдруг обнаружила, что вишу над обрывом на предплечьях. Ноги беспомощно болтались над обжигающей пустотой. Вдобавок меня еще и жутко трясло. Ломая ногти, я вцепилась в шероховатый камень. Бесполезно. Подтянуться, заползти на выступ уже не было сил.

И тогда оно пришло, словно голос крикнул в ухо: я не хочу умирать.

Люпе была права. Я – не Аринта. Я – не особенная. Будь она здесь, протянула бы свои длинные руки и вытащила меня. Но Люпе, поверив моей лжи, безмятежно спала в пещере. А я не могла даже сделать то, ради чего пришла сюда. Не могла спасти ни ее, ни Па, ни Джойю.

Руки слабели. Еще один подземный толчок, и я полетела вниз.

Я грохнулась на выступ. Воздух вышибло из легких, спина словно разломилась пополам, острая, слепящая боль пронзила от пяток до затылка. На секунду – может, минуту, может, больше – меня парализовало. Я чувствовала себя мешком, наполненным расплавленным песком. Я лежала на камне, но не ощущала его под собой.

Жидкая чернота разлилась за глазами, закупорила уши. Тишина…

И снова грохочущая дрожь. Яркие звезды прострелили воздух. Я ощутила нарастающую зыбь, словно сама земля сделалась водой и волны катились через меня. Я чувствовала их, но не чувствовала ничего под собой, словно парила над ними. Голова разделилась на две половинки: в одной – грохот и боль, в другой – ничего.

Что-то было не так. Зная, что не могу, я села – неужели? – сбросила, как накидку, собственное тело и, освободившись, не оглядываясь, оставив его лежать на выступе, подползла, чувствуя, как сдираю кожу на коленях, к краю. И глянула вниз.

Он висел подо мной. Йоти.