Девушка из дома на набережной

– На Кутузовский, шеф. – И пьяный хмель, чувствовавшийся до сих пор во всём теле, прошёл.

Глава 12

Лара вошла в свою квартиру и неожиданно ощутила себя там чужой. Она бродила по комнатам, рассматривая мебель, словно гостья. На мгновение в мысли закралось сомнение: а правильно ли она поступила, вернувшись сюда? Может быть, стоило продать и эту квартиру?

Но вот Лара прошла в гостиную, по старой привычке прислонилась к оконной раме, закурила и посмотрела вдаль. Золотые купола храма Христа Спасителя ослепительно сияли, отражаясь в зелёной густоте воды. Машины стремительно неслись по Каменному мосту и Берсеневской набережной, народ гулял и шумел, а Лара над всем этим была наблюдателем. Нет, нет… Конечно, нельзя никуда уезжать отсюда, здесь можно провести всю жизнь – наблюдать за прохожими, читать, думать. Можно часами стоять у окна и ждать.

Чуть позже подруги сидели вдвоём, пили вино, разговаривали.

– Лара, у тебя нет желания отомстить им? – спросила Жанна.

– У меня вообще нет никаких желаний, – ответила Лара. – Хочу только спокойствия.

– Но я уверена, что можно найти какой-то способ всё вернуть.

– Не знаю, нужно ли мне это. – Лара задумалась. – Я оказалась вовлечена в точные расчёты людей, которым удалось сделать то, чего я когда-то не смогла.

– Что ты имеешь в виду?

– Старая история. – Лара махнула рукой. – Я тоже когда-то пыталась заставить Штейна подписать соглашение о передаче мне его доли, но он отказался. Мои уловки не сработали, а вот у него сейчас получилось – он оказался умнее меня. Наверное, уже тогда выработал план по выживанию меня.

– Так ты думаешь, что всё это идея Штейна, а не Стаса? – спросила Жанна.

– Утверждать точно не могу, но здесь у Стаса нет таких связей, как у Штейна. Я думаю, скорее они всё делали по общему уговору. Плюс Аристовский хорошо помог. Святая троица, – рассмеявшись, добавила Лара.

– Я уж думала, ты собираешься оправдывать Ильина.

– Нет, ни в коем случае… Если бы я кого-то оправдала, так это Штейна, – подумав, ответила Лара.

– Штейна? Чем он лучше?

– Своей откровенностью. Он никогда не скрывал, что ненавидит меня, что его мечта – уничтожить меня. Он всегда хотел быть на первом месте, а тем двоим понадобилось разыгрывать какие-то несуществующие роли. Стас… – Лара помолчала. – Мне противно о нём думать.

– Значит, всё-таки думаешь?

Этот вопрос задел Лару. Она внимательно посмотрела на подругу.

– Конечно, думаю. А ты считаешь, я так просто могу вычеркнуть его из моей жизни? – Лара замолчала, уставившись куда-то в одну точку и не замечая ничего. Жанна знала этот Ларин взгляд, устремлённый глубоко внутрь себя. Знала, что в этот момент Лара корит себя, обвиняя в непростительной ошибке: она была слишком доверчивой. А Лара прислушивалась к чему-то внутри себя, но там была пустота. Все молчало.

Жанна изучала новую внешность подруги. Она ей нравилась, но в то же время было непонятно: зачем такие резкие перемены?

Лицо Лары выглядело более строгим: отточенная линия скул, простая укладка. Во всём её образе была холодная геометричность.

Жанна отметила, что и стиль одежды Лары сменился на минимализм. Помогая подруге распаковывать чемодан, Жанна смотрела то на одну, то на другую вещь и не понимала, куда делась Ларина любовь к шику и экстравагантности. Жанна ощутила внутренний протест. Как подруга Лары она понимала: желание сэкономить привело к тому, что Лара обзавелась вещами масс-маркета. Но как редактор глянцевого журнала негодовала: не было ни одной вещи, на которой хотелось бы остановить взгляд. Всё простое, безымянное, скучное… Но говорить об этом Ларе она не стала, понимая, что у той, видимо, нелёгкие времена. «Хоть с туфлями не продешевила», – обрадовалась Жанна, заметив коробки с обувью. Но и здесь вкус Лары претерпел изменения: она отдала предпочтение классическим лодочкам на шпильке, античного стиля сандалиям, а на вечер – простым босоножкам золотого или серебряного цвета. Никаких бабочек, цветочков – ничего, что могло бы напоминать о какой-то девичьей романтике, грёзах.

Было почти два часа ночи, а Лара и Жанна всё ещё сидели в гостиной, разговаривали.

– Завтра, наверное, будет жарко, – сказала Лара. – Но мне так надоела эта жара. Хочется ливня с грозой, чтоб вся Москва погрузилась в один сплошной дождь, когда не видно ни машин, ни домов, никого, когда промокаешь до нитки, лишь выйдя на улицу.

– Наверное, тебе просто хочется смыть с себя всё это прошлое, вот ты и ждёшь дождя.

Лара засмеялась.

– С твоим ли прагматизмом и серьёзностью говорить о том, что я жду дождя, потому что хочу смыть прошлое? Жан, ну это же смешно. Прости, не ожидала от тебя такого. Думала, ты предложишь мне отправиться в какой-нибудь спа-отель в Турции на недельку.

– Я действительно об этом думала, но ты же только вернулась. Может, есть смысл пока побыть в Москве? А пока я тебе принесла подарки. Вот держи, это твой утренний набор. Начнёшь второй день в Москве с хорошей ванны.

– Лавандовое масло для ванны, ароматическая соль, свеча… – Лара перечисляла вслух всё, что обнаружила в пакете. – Прекрасно. Но ты забыла самое главное.