Девушка из Дубровника

Интересно, я когда-нибудь перестану на каждом шагу вспоминать Андрея — его любимые словечки, привычки, все то, что произошло за время нашей совместной жизни? Или это нормальное состояние, когда сознание избавляется от болезненных воспоминаний, снова и снова прокручивая их в авральном режиме?

В очередной раз это произошло, когда мне принесли заказанные чевапчичи — целых десять поджаренных колбасок, гору картошки-фри, зелени и овощей. Все это едва умещалось на тарелке размером с хорошее блюдо для пиццы. Я сразу поняла, что съесть все не смогу, и попросила официанта упаковать то, что в меня не влезет. Хотя Андрей всегда очень ядовито прохаживался в адрес тех, кто забирает с собой «собачьи пакеты».

С трудом переставляя ноги — объевшаяся, по самой жаре, круто в гору! — я доплелась до своей виллы и завалилась спать. Но не тут-то было. Самолеты летали, как подорванные. Один на взлет, другой на посадку. Так низко, что казалось, их можно сбить из рогатки. В отзывах об этом упоминали мимоходом («иногда над домом пролетают самолеты»), но я и представить себе не могла, что все настолько ужасно.

Подремав часа полтора в полглаза, я сообразила, что так и не зашла в магазин. Кормиться три раза в день в общепите было слишком накладно. Да и кухонный уголок намекал, что вполне можно сэкономить. Ноги отчаянно ныли, но я хорошо знала, что лучший способ борьбы с крепатурой — продолжать физнагрузки. И поэтому ближе к вечеру снова поплелась на море, чтобы на обратном пути заодно затариться продуктами.

На валуне, который я уже мысленно называла своим, расположился…

Да, вот этот мужчина уже был определенно хорош. Ближе к сорока, но высок, строен и с уже заметным загаром. У него была аккуратная русая борода и вполне приличные кубики пресса, прямо как в рекламе дорогого парфюма. И глаза — зеленовато-голубые, под цвет воды Адриатики. Заметив, что я нерешительно топчусь на тропинке, он спросил по-английски:

— Я занял ваше место?

— Ничего страшного, — ответила я, но он уже перекинул свои вещи на соседний камень.

Какое-то время мы посматривали друг на друга с интересом, а потом все-таки разговорились. Мой скальный сосед приехал в Хорватию из Баварии, звали его Йорген. Английский у него был не слишком уверенный, поэтому медленный и отчетливый, так что я прекрасно его понимала. Он рассказал, что преподает в Мюнхенском университете химию и играет на фаготе в любительском оркестре. И увлекается посткроссингом. Разведен, живет один, с собакой по кличке Вольф.

Мы даже поплавали вместе, и он осторожно поддерживал меня за руку, когда я спускалась по мокрым скользким камням к воде, а потом выбиралась обратно. Это было мило и приятно. Но, вытаскивая из сумки полотенце, я заметила на телефоне зеленую мигающую точку.

На экране оказалось изображение конвертика, и что-то внутри меня дрогнуло. Словно сердце пропустило один удар. Или сделало лишний. Холодок внутри — как от мятного леденца.

Мобильный оператор прислал предложение использовать в роуминге новый супер-пупер-пакет.

Как будто солнце зашло за тучу. Маленькую, с ноготок. Вот ведь оно, никуда не делось, лучи торчат со всех сторон, сейчас вернется. Но все вокруг словно померкло.

Когда я собирала вещи, Йорген спросил, каждый ли день я прихожу на это место. И приду ли завтра снова.

Нет, ответила я. Не знаю, приду ли сюда еще. Но спасибо за компанию, рада была познакомиться и поговорить.

Выбираясь на пешеходную тропу, я спиной чувствовала его взгляд. Было досадно и как-то неловко, но…

Йорген был симпатичный, с ним действительно было приятно поболтать, и все же он меня не зацепил. А вот Глеб — да. Хватит уже притворяться. И дело даже не в том — точнее, не только в том, — что он такой прекрасный принц-спаситель. Это было похоже… Я шла и пыталась понять, на что. Как будто стоишь на свету и всматриваешься в темноту, зная, что там кто-то есть. Странное ощущение. Может, это опасность? Или наоборот — помощь? А может, и вовсе ничего — просто кто-то невидимый.

Я поднялась на свою гору, зашла в магазин, купила продуктов. Вернулась в номер, разогрела на ужин недоеденные в ресторане чевапчичи. Потом, сидя на балконе, смотрела то на море, то на арматуру, ела персики, запивала белым вином. Как будто в оцепенении.

Внизу в котловане монотонно скрипела цикада — словно пилила лобзиком толстое бревно. Отзываясь ей, зажужжал телефон.

«Ника, как вы? Глеб».

«Спасибо, нормально», — ответила я, не попадая на нужные буквы.

Глава 6

30 августа

Полночи я провертелась в постели, как уж на сковороде. С первым утренним самолетом в 5.55 вскочила, сделала обычную разминку, торопливо позавтракала и зависла перед открытой дверцей шкафа, выбирая, что надеть.

Предупреждать Глеба о том, что собираюсь в Дубровник прямо сегодня, я не стала. Приеду и позвоню. И вот тут все решится. Если скажет: «Извините, но сегодня я занят, давайте в другой раз», на этом можно смело поставить точку. Может быть, будет грустно. Но зато никаких рефлексий по поводу аморальности курортного романа с женатым мужчиной.