Девушка из грёз

В кладовке царил полумрак – свет пробивался в единственное крошечное окошко над дверью. Но я таки увидела, как зло сощурились глаза мамулечки. Она, в отличие от меня, поняла, о чем толкует Райлен. Жаль, спросить не представлялось возможным: ежу ясно – если нам слышен разговор в кабинете, то и там наши перешептывания будут слышны.

Отец выдержал паузу, сказал:

– Хорошо. Хотя, как по мне, обсуждать нечего.

– Ну как это нечего… – В интонациях мага прозвучало раздражение. Послышался легкий стук каблуков – брюнет явно расхаживал по отцовскому кабинету.

Я невольно поежилась, бросила еще один взгляд на мамочку. Госпожа Далира была крайне сосредоточена, тянулась ухом к заветной полости в кладке.

Папа не выдержал первым:

– Господин Райлен, я не склонен думать о вас плохо. Более того, я уверен, что симпатия к Соули, которую вы выказали на балу, искренняя. Но это ничего не меняет. Мы простые люди, мы живем в маленьком городе, где свои традиции, свои законы и сплошь ядовитые языки. Никто не осудит вас, но Соули… На ней на всю жизнь останется клеймо девушки второго сорта.

– И поэтому вы просите меня впредь не приближаться к Соули и даже не смотреть в ее сторону? Неужели вы думаете, что мое равнодушие заставит кумушек эти самые языки прикусить?

– Да.

Снова тишина. Недолгая, но какая-то тяжелая. Даже через стену напряжение чувствуется.

– Господин Анрис, я понимаю ваше беспокойство, но сопротивляться слухам о нашей свадьбе не буду.

– Это еще почему? – возмутился папа.

– Потому что я не собираюсь ставить Соули в положение, о котором вы беспокоитесь, – невозмутимо заявил брюнет.

Папа, кажется, растерялся:

– Простите, господин Райлен, но… что вы имеете в виду?

Опять пауза, только теперь звенящая.

– Я не собираюсь жениться на другой девушке, господин Анрис. Я намерен жениться на Соули.

За стеной что-то упало и звонко разбилось. В нашей кладовке тоже… едва не упало – мамочка случайно спихнула швабру, а я так же случайно поймала.

– Простите, мне послышалось… – начал было отец.

– Нет, не послышалось, господин Анрис, – спокойно перебил Райлен. – Я планировал этот разговор несколько позже, когда смогу говорить не только о намерениях… но раз обстоятельства складываются таким образом, повторю – я намерен жениться на Соули. На Соули, и ни на ком другом.

Папа, видимо, онемел, потому что спустя минуту вновь послышался уверенный голос мага:

– Понимаю, сейчас эти планы кажутся несбыточными, но поверьте, господин Анрис, я делаю все, чтобы воплотить их в жизнь. Как только получу согласие герцога Даорийского – а я его получу! – мы с Соули поженимся.

Отец все-таки опомнился, спросил тихо, но сурово:

– А ты ничего не забыл?

– В смысле?

И снова тишина, и короткий смешок Райлена:

– Простите, господин Анрис. Я, естественно, попрошу вашего согласия на этот брак, чтобы соблюсти формальности.

– Формальности? – Что-то зловещее в голосе папы появилось. Я даже дрожать начала. – То есть ты уверен, что отказать тебе не смогу?

– Мне сможете. А вот Соули не откажете. Ваша дочь любит меня, вы же видите. – Последние слова прозвучали тихо, с какой-то особой… нежностью, что ли.

Сердце сперва споткнулось, потом вообще позабыло, как стучать нужно. А мамулечка, кажется, дышать разучилась и окаменела заодно.

– Нет. Не вижу, – выпалил папа.

– Что?..

– Не вижу, господин зазнайка! Не вижу! И вообще не понимаю, откуда у вас такие, с позволения сказать, знания!

А вот теперь Райлен растерялся. Причем не на шутку.

– Но… но ведь она…

– Что она? Что?! Улыбалась? Была любезна? Танцевала?

Видимо, маг кивнул, потому что ответа мы не услышали, а отец продолжил:

– Соули девочка воспитанная. Она даже ядовитой змее улыбнется, если того потребует этикет. И любезность проявит, не задумываясь. Ну а танцы… если б не ваша настойчивость, Соули ни за что на паркет не вышла бы. Не кривитесь, господин зазнайка, я заметил, с какой неохотой дочь принимала вашу руку.

Брюнет молчал, а мне становилось страшней с каждой секундой.

О Богиня! Только бы Райлен не начал спорить! Только бы не выдал…

– Я должен поговорить с Соули, – хрипло сказал гость. – Немедленно.

Вздрогнув, бросила жалостливый взгляд на маму. Та почему-то улыбалась, причем до того лучисто, что казалось – в кладовке стало куда светлее.

Отец громко фыркнул, спросил насмешливо:

– И что вы ей скажете, господин маг?

Опять пауза, тяжелый вздох и усталое:

– Ах вот к чему вы клоните, господин Анрис… – Нервный смешок, еще один, и совсем неожиданное: – Простите, господин Анрис. Забылся. Вы хотите знать, как я отношусь к Соули? Я люблю ее. Причем люблю так давно, что… что самому эта любовь кажется настолько явной, настолько очевидной. Мои чувства только слепец не разглядит.

– Я слепец, – признался папа. Голос не потеплел, ну ни капельки. А мамулечка тихонечко вздохнула и, поймав мою ладонь, крепко сжала пальчики.

Лучше бы она мне во-он ту швабру подала! Потому что удержаться на ногах оказалось ой как непросто!

– Да, и не вы один, – сказал брюнет. Мне почудилась горечь. – Мой отец тоже не верил… до тех пор, пока не узнал о моем назначении на должность штатного мага Вайлеса.