Девушка из JFK

Как учил меня Мики, в каждом квартальном баре с более-менее постоянной клиентурой есть свой «отшибной», то есть сидящий на отшибе персонаж, который до смерти надоел остальным, потому что всегда говорит об одном и том же, преимущественно – о том, как его обидели, обошли, обманули и довели до ручки. Обычно это какой-нибудь безработный пожилой бедолага, живущий на мизерное пособие и проводящий большую часть дня в дальнем конце барной стойки, где он кажется такой же неизменной деталью интерьера, как музыкальный автомат или выцветшие фотографии на стене. Табурет рядом с ним непременно свободен, поскольку никому из завсегдатаев не хочется в очередной раз выслушивать знакомую до последнего слова историю, то и дело перемежаемую просьбами угостить рассказчика стаканчиком-другим.

– Для таких, как мы, Бетти, этот табурет – настоящий подарок судьбы, – говорил Мики. – Смело присаживайся туда и слушай, слушай, слушай… «Отшибных» не надо подгонять: они сами с удовольствием расскажут тебе все тамошние секреты. Только не забывай вовремя заливать в них высокооктановое горючее: виски, ром или водку – в зависимости от места…

Отставной детектив Билли Ковальски был как раз таким «отшибным» – я определила это с первого взгляда, едва войдя в помещение. По данным личного дела ему шел всего пятьдесят шестой год, но внешне этот красавец-коп выглядел примерно на семьдесят: расплывшаяся фигура, бульдожьи щеки, седые нестриженые космы и коричневатая, словно сочащаяся бурбоном, картофелина носа. На мою удачу, в этот вечерний час у стойки толпилось довольно много народу. Пустовало лишь место рядом с Билли, на которое я как случайная посетительница, незнакомая со здешними особенностями, могла присесть, не вызывая ничьих подозрений.

– Здесь свободно?

– Садись… – равнодушно кивнул Ковальски и, едва посмотрев на меня, снова уставился на стоящую перед ним пустую бутылку, как будто надеялся силою взгляда вырастить там новую пивную культуру.

Взгромоздившись на табурет, я подозвала бармена.

– Пива, пожалуйста…

Ждать пришлось долго: этот конец стойки явно страдал здесь от недостатка внимания.

– Тут всегда так?

Ковальский покосился на меня; пока он был разочаровывающе немногословен – не характерно для «отшибного».

– Как «так», мисс?

Я беспечно пожала плечами:

– Так людно. Так шумно. Так долго не несут…

Он хмыкнул:

– Пожалуй, что да. Вы вообще в курсе, что это за шалман?

– Откуда мне знать? Я здесь проездом. Мой отель недалеко. Зашла по дороге. А что, нельзя?

– Проездом откуда куда?

– Из Европы в Европу, – улыбнулась я. – Командировка. Завтра улетаю.

– Понятно… – Билли покрутил в руках свою бутылку. – Это бар для полицейских, мисс. Чужие сюда редко заходят.

– Что вы говорите… – я с интересом осмотрела зал. – Надо же так точно попасть! А еще говорят, что нет судьбы. Мой папаша служил в полиции. Выперли на пенсию в этом году. Теперь не знает, куда себя деть… А вы, значит, тоже коп?

Ковальский печально покачал головой:

– Уже нет.

– Как мой отец? Знаете, вы очень его напоминаете… Позволите вас угостить? Пожалуйста! Не беспокойтесь, это пойдет за счет фирмы. Я достаточно наработалась на них за эту неделю… Бармен! Добавьте еще два пива!

Бармен поставил перед нами бутылки.

– Берегитесь, мисс, – сказал он. – Билли любого до смерти заговорит.

– Занимайся своим делом, парень, – мрачно парировал мой сосед. – Билли – это я, мисс. Будем знакомы и спасибо за выпивку.

– А меня зовут Рита! – жизнерадостно сообщила я. – Ваше здоровье, Билли! Значит, вы на пенсии, как и мой старик? Тут тоже гонят с работы по возрасту?

– По возрасту… – он тяжело вздохнул. – И не только по возрасту. Иной человек отдает городу все, что может. Служит верой и правдой двадцать шесть лет. Двадцать шесть лет, мисс. И все вокруг ему говорят: знай, дружище, мы за тебя в огонь и в воду. Говорят партнеры, говорят начальники, говорят сослуживцы – все, кого вы видите в этом чертовом шалмане. Но потом, когда доходит до дела… Когда даже не надо ни в огонь, ни в воду, а просто заступиться… Просто защитить друга-товарища… Нет никого! Никого, мисс… Понимаю, вы не поверите, но в этом шалмане нет ни одного человека. Ни одного! Да-да, он только кажется шумным и полным людей. На самом же деле он пуст. Только мы с вами, и больше никого.

Ковальски подхватил бутылку и одним махом влил в себя все ее содержимое. Я сочувственно покачала головой.

– Знаете, Билли, мне почему-то кажется, что одним пивом такое не запить. Бармен!