Девушка из колодца

Даже издалека видно, как сияет на солнце белая крепость. В нескольких частях замка ведутся строительные работы, так что над некоторыми укрепленными башнями натянут большой тент. В то время как других учителей это разочаровывает, Мори-сан настроен все так же оптимистично.

Экскурсоводом оказывается худощавый мужчина по имени Томео.

– Это помещения для прислуги, – объясняет он в длинном коридоре с семнадцатью дверями, что ведут в маленькие комнаты. – Ранг каждого слуги можно было определить по комнате, в которой он жил. Чем дальше она располагалась от выхода, тем ниже был ранг. Даже по прислуге видно, насколько для обитателей замка Химэдзи были важны социальный статус и предполагаемое положение в обществе.

Келли поворачивает голову и замечает, как я направляюсь в одну из спален дальше по коридору. Пока гид продолжает болтать, она тихонько ускользает, чтобы последовать за мной.

Спальня не отличается от других маленьких помещений в замке и полностью соответствует скромной, ничем не примечательной служанке.

В комнате не осталось ничего, что указывало бы на предпочтения или характер ее владелицы. Простая деревянная кровать не застелена, а окна с решетками выходят во внутренний двор, где когда-то под бдительным присмотром лорда тренировались солдаты.

Келли не видит их, когда смотрит в окно, но я вижу.

Я все еще слышу лязг мечей. Все еще слышу, как генерал Сигетоки выкрикивает приказы, снова и снова муштруя солдат, пока его запросы наконец полностью не удовлетворены. Я все еще вижу блеск серебра и сверкание клинков. Молодого лорда, молча наблюдающего за долгими и упорными тренировками людей, которые призваны выполнить свое предназначение: защитить замок от врагов, которые окажутся достаточно глупы, чтобы напасть на Химэдзи.

Я до сих пор помню его темные глаза и то, как он хмурился, когда задумывался. Пребывая в хорошем настроении, он запрокидывал голову и смеялся, а иногда целыми днями ходил мрачнее тучи, когда им овладевал вспыльчивый нрав. Я, порождение тьмы, все еще помню, как бешено колотилось мое сердце. Сердце, которое не билось вот уже более трех столетий. Я помню, как оно ускоряло ритм, когда он нежно брал меня за руку и странным ласковым голосом говорил:

«Окику,

Я всегда буду у тебя в долгу».

Его голос звучал так же нежно, когда он повернулся к своему вассалу и сказал:

«Поступай с ней, как хочешь».

Дрожащими пальцами Келли проводит по выцветшей деревянной раме, зная, что именно здесь несколько сотен лет назад засыпала девушка по имени Окику.

– Дорожки внутри замка Химэдзи были проложены, чтобы сбить с толку захватчиков, – продолжает гид, после того как Келли вновь присоединяется к группе. – Во время экскурсии обратите внимание, что все коридоры замка разного размера. Они ведут к потайным ходам, которых не заметить невооруженным взглядом. Лестницы имеют разную высоту, чтобы захватчики, вступая в бой, наверняка споткнулись. Когда мы выйдем наружу, я проведу вас в зал, где весь проход может обрушиться, если убрать всего один камень.

– Строители замка Химэдзи создали все эти сложности с одной-единственной целью: чтобы в случае захвата замка его обитатели смогли продержаться достаточно долго, чтобы правитель успел совершить харакири. Среди самураев считалось бесчестием оказаться в плену после поражения.

Несмотря на все внешнее великолепие, внутри Химэдзи деревянный и пустынный, лишенный какой-либо мебели и украшений. В отдельных уголках встречаются доспехи, как раз когда туристы поднимаются по последней крутой лестнице, чтобы получить брошюры с подлинной печатью Химэдзи. Снаружи на башнях, надменно подняв хвосты, стоят на страже гаргульи сатихоко[10] – наполовину тигры, наполовину рыбы.

Сам замок остался почти таким же, каким я его помню, и все же смена веков опечалила меня больше, чем я хотела признать. Место, которое когда-то было переполнено воинами и дайме – знаменитыми лидерами, которые стояли у истоков великого будущего Японии, держали в своих руках жизни людей… Место, когда-то управляемое и защищенное человеком, которому я служила и которого любила, теперь омрачал гул туристов, для которых замок Химэдзи стал всего лишь воспоминанием о далеком, некогда славном прошлом.

К тому времени, когда группа выходит из крепости и натыкается на серию лабиринтообразных дорожек, уже далеко за полдень.

– У нас есть время посетить еще одно место, – сообщает гид, подводя их к большим внушительным воротам и пятиэтажной башне рядом с ними. – Это Харакири Мару, – продолжает он, – также известные как Врата самоубийц. Именно здесь лорды и обесчещенные самураи были вынуждены совершать харакири, иногда во искупление грехов своих хозяев. А это главная башня замка.

– Из этого колодца набирали питьевую воду во время осады? – интересуется подруга Келли, осторожно заглядывая внутрь.

– Нет, воду из него использовали, чтобы смыть следы ритуала харакири. Это место широко известно как «Колодец Окику».