Девушка из кошмаров

Выглядывая в приспущенное окно машины Кармел, кроме звезд и тусклого света города позади нас, я ничего не увидел. Томас ждал, когда наступит новолуние. Он убедил нас, что это самое подходящее время для вызова. Он также настоял на том, чтобы мы оказались как можно ближе к месту, где Анна покинула наш мир, поэтому мы направились к обломкам ее старинного дома в викторианском стиле. Логично. В этом есть смысл. Из-за этой мысли во рту все пересыхает, и, когда Томас собирается нам все объяснить, как только мы там окажемся, я едва ли могу усидеть на месте и не обращать внимания на разговоры о возвращении назад в магазин.

— Ты уверен, что справишься с этим, Кас? — интересуется Кармел, вглядываясь в мое лицо через зеркало заднего вида.

— Я должен, — отвечаю, тогда она кивает.

Я удивился, когда Кармел решила провести ритуал вместе с нами. С последней нашей встречи в коридоре, когда я стал свидетелем ее отрешенности, умело скрывающейся в глазах, я больше не мог смотреть на нее как обычно. Но, возможно, я ошибся, и это была всего лишь галлюцинация. Три часа сна, пронизанные мечтами о девушке, убивающей себя, и не на такое способны.

— Эта попытка может совсем не сработать, ты понимаешь это? — спрашивает Томас.

— Эй, все в порядке. Ты попытайся, хорошо? Это все, что в наших силах, — мои слова и голос звучат вразумительно. Адекватно. Все потому, что мне не о чем волноваться. Все получится. Томас натянут как струна, и даже без камертона[25] можно почувствовать силы, волнами исходящие от него. Как и сказала тетушка Рикка, Томас больше чем обычный ведьмак.

— Ребята, — говорит он, — когда покончим с этим, перекусим гамбургерами или чем-то еще?

— В такой момент ты думаешь о еде? — спрашивает Кармел.

— Эй, вам же не приходилось последние три дня поститься, варить на пару травяную руту душистую и ничего не пить, кроме очищенных настоек цветков хризантемы крупного помола, — Кармел и я широко улыбаемся друг другу через зеркало. — Не так-то просто превратится в цистерну. Я, бляха муха, умираю от голода.

Я хлопаю его по плечу.

— Чувак, когда все закончится, я закажу тебе все чертово меню, что бы в нём ни было.

Мы бесшумно сворачиваем на дорогу Анны. Часть меня ожидает за углом увидеть прежний дом, до сих пор не разрушенный, как обычно гниющий с раскрошенным цоколем. Вместо этого перед нами вырастает пустота. Фары освещают подъездную дорожку, но дальше за ней — ничего нет.

После того, как взорвался дом, жители вышли на улицу и разобрали завалы, стремясь разобраться в причине взрыва. Они ничего не обнаружили, хотя, что характерно, особо и не пытались. Пошарившись в подвале, они пожали плечами и забросали его грязью. Теперь же все покрыто тайной. Место, где стоял дом, смахивало на незастроенный участок, переполненный мусором и заросший быстрорастущими сорняками. Если бы они присмотрелись ближе или копнули чуть глубже, они бы обнаружили тела жертв Анны, но поток, исходивший от мертвых и неизвестных трупов, которые все еще находились так близко, шепчут, что нам следует пройти мимо и оставить их в покое.

— Повтори еще раз, что мы здесь делаем, — просит Кармел. Ее голос звучит ровно, но зато пальцы так сжали руль, что, кажется, сейчас вырвут его с корнем.

— Все кажется относительно легким, — отвечает Томас, копаясь в своей курьерской сумке, еще раз проверяя, все ли он взял. — А если не легким, то, по крайней мере, довольно простым. Из того, что сказал Морфан, финские ведьмы регулярно пользовались бубном, чтобы управлять миром духов и разговаривать с мертвыми.

— Это то, на что и мы рассчитываем, — сообщаю я.

— Да. Это специфическое задание. Ведьм никогда особо не заботило, когда они кого-то вызывали. Как только они вступали с кем-то в контакт, изображали себя мудрыми. Но нам нужна именно Анна, поэтому мы приехали сюда.

Ну, от этого знания мы не станем моложе. Я открываю дверцу и выхожу из машины. Воздух здесь мягкий и нет даже намека на ветерок. Когда под туфлями раздается хруст гравия, у меня молниеносно возникает чувство ностальгии, эта порция встряски переносит меня на шесть месяцев назад, когда викторианский дом был еще цел, а ночью я заходил в него поговорить с мертвой девушкой. Туманные, но приятные воспоминания. Кармел протягивает мне фонарь с багажника. Он освещает ее лицо.

— Эй, — говорю я. — Не принуждай себя к этому. Мы с Томасом сможем справиться самостоятельно.

На секунду на ее лице проносится облегчение, но затем коронный взгляд Кармел становится прежним.

— Не моли чепухи. Морфан, если захочет, вправе не приглашать меня на званый чай с мертвыми, но только не вы. Я здесь потому, чтобы выяснить, что случилось с Анной. Мы все обязаны это сделать.

Проходя мимо, она задевает меня плечом, чтобы хорошенько встряхнуть, на что я улыбаюсь, даже если мои ожоги все еще болят. Когда все закончится, я собираюсь поговорить с ней. Мы все поговорим друг с другом и выясним, что у нее на уме, и все исправим.