Девушка из невозможного мира

Спокойствие нарушает внезапно вспыхнувшая потасовка за столиком средней группы. Атомное чудо в юбке с бантиками вдруг вскакивает и плещет соком в лицо мальчику напротив. Тот с ревом бросается в драку. Девчушка уворачивается. В дело вступают коллеги. Обоих драчунов успокаивают. Выясняется, что в сок Жене Щегорцовой щедрой рукой сыпанули перец. Дело житейское. Мои племянники дома и не такое выдают.

Саша делает обоим строгое внушение и своей властью передает в состав кухонной команды. Дескать, совместный труд сближает. До конца обеда оба скаута молча жгут друг друга тяжелыми взглядами и сосредоточенно сопят. Будем считать конфликт исчерпанным.

Вечером у меня наконец-то выдается свободное время. Подопечные в библиотеке слушают лекцию по русской словесности и приключенческой литературе. Катя приготовила конспект по «Путевым заметкам одинокого морехода» отца Федора Конюхова. Мое присутствие там не обязательно. Наталья поддерживает подругу в библиотеке. Руководство лагеря в штабе подводит итоги дня. По моим данным ничего чрезвычайного не приключилось. Метание петарды, две драки, трое пациентов с ссадинами в медпункте, неизвестное количество прилетевших в мордашки мячей, подножек, падений, пойманный, что удивительно, девчонками уж. Нормальный день в скаутском лагере.

У причала на воде покачиваются три лодки. Добротные стеклопластиковые посудины. Все с килями, приспособлены к хождению под парусом. Весла и мачты под замком, разумеется. А вот второй ключ от сарая у меня в кармане. Пока помогал Саше, разговорились. Сосед оказывается, знатный яхтсмен, и не скажешь по его комплекции. Договорились, что при оказии он поучит меня обращению с парусом, а пока Саша дал мне второй ключ.

«Ты человек серьезный. Будет настроение, бери лодку и не спрашивай. Гребля очень полезна для развития выносливости».

К теме моей службы мы по обоюдному молчаливому согласию не возвращались. Честно, не люблю вспоминать. Это были весьма насыщенные три года, но на любителя. Особенно примечательной оказалась вторая половина срочной, проведенная в горах и степях Восточного Туркестана. Как оказалось, я к любителям такой специфичной работы не отношусь. Потому с чистой совестью демобилизовался, о контракте на сверхсрочную даже не думал.

На берегу хорошо. Тихо. Пляж пустынен. Песок испещрен следами босых ног. На кабинке раздевалки висит забытое кем-то полотенце. Волны неумолимо размывают песчаный замок. Докуриваю сигарету и вдавливаю бычок в песок.

Одних зачаровывают горы, других текущая вода. Бесконечный бег волн успокаивает. Шелест камыша, шорох гравия и песка, свист ветра звучат как торжественная молитва в огромном храме. Даже лягушачьи трели воспринимаются как аккомпанемент к церковному хоралу. Наш мир, это храм, частица тела Господня. Здесь все гармонично и разумно устроено. Что кажется несправедливостью, неустройством, неправильным, то тоже часть задумки Творца, на самом деле это испытания, призванные закалить, сделать добрее, справедливее и лучше нас простых христиан.

Иду к пристани. Раздумываю, не искупаться ли? Хорошо нырнуть в воду после жаркого насыщенного дня. Днем я так и не удосужился поплавать. Увы, плавки с собой не взял, сидеть ждать пока трусы высохнут, удовольствие на любителя, особенно вечером на закате. А водичка манит, соблазняет. Ослабляю узел шейного платка, расстегиваю рубашку. Ветерок приятно холодит кожу.

Я здесь оказывается не один. На мостках сидит девушка в позе Аленушки с известной картины. Кто-то из воспитанниц наслаждается вечерним пейзажем. Нормально, в воду не лезет, нарушения нет.

Останавливаюсь в начале мостков у ворот лодочного сарая. Девушка поворачивает голову на скрип настила. Одобрительно киваю, дескать, все нормально. Если человек хочет побыть в одиночестве, не стоит ему мешать. Мне и здесь хорошо любоваться красотами. Юница явно не из нашего отряда, скорее всего из первого. Я еще не всех воспитанников запомнил. Шесть отрядов по двадцать человек, всего десять дюжин подростков.

Время идет, уносится с ветром и волнами, улетает с криком чаек. Не знаю, сколько мы так просидели. Наконец гимназистка поднимается и идет к берегу. Да, лицо незнакомое. На вид старшая группа.

– Добрый вечер!

– Добрый, – коротко киваю в ответ. – Не любишь литературные вечера?

– Я Вам не помешала? – открытый искренний взгляд. – Здесь очень красиво.

– Да. То есть, нет, не помешала. А вид действительно красивый. Ты любишь гулять у реки?

– Все такое непривычное. Вон та деревня: – тонкая девичья рука показывает в сторону противоположного берега, – как называется?

– Честно, не знаю. Я сам первый раз в этом лагере и это моя первая смена в качестве вожатого.

– Все бывает в первый раз. Все проходит.

– Суета сует, все суета. Восходит солнце, и заходит солнце, и спешит к месту своему, где оно восходит. Скажут: смотри, видишь новое. А это было уже в веках, бывших прежде нас, и это пройдет.

– Откуда это? – гимназистка наклоняет голову и бросает на меня удивленный взгляд.

– Екклесиаст.

– Екклесиаст? Это поэт такой?