Девушка из письма (ЛП)

Весь день, вглядываясь в морозный туман над Южными холмами, Алистер чувствовал неодолимое беспокойство. Для его астмы холод был хуже всего. Мимолетную надежду на отмену матча принесло объявление по радио о том, что поле «Фулхэма» замерзло и стало непригодным для игры. Но по прибытии на место стало ясно, что надеялся он напрасно. Когда Алистер оказался в раздевалке, в воздухе уже разлилось ожидание скорой игры, и ему оставалось только смириться. Он позвонил Китти, лишь чтобы убедиться, что она приедет. Ее соседка по комнате сообщила, что девушка уже уехала. В туалетной кабинке он несколько раз вдохнул ингалятор, потом повесил сумку около входа.

Весь день температура неуклонно снижалась. Когда команды выбежали на поле, под ногами игроков захрустела трава. Теплое дыхание окутывало Алистера словно черное облако. Через полчаса он ощутил, что стало хуже. Какое-то зудящее ощущение, возникшее в теле, подсказывало остановиться. Он не мог отдышаться, мышцы шеи напряглись; казалось, кто-то набросил петлю ему на горло.

Сдаваться было нельзя. Двое запасных стояли у кромки поля, наблюдая и выжидая того часа, когда их разогревшиеся мышцы заноют от долгого бега, ждали возможности биться, блистать и попасть в число избранных. А потом, опершись о барную стойку в переполненном городском баре, наслаждаться тем, как местные красавицы, соперничая, пытаются привлечь их внимание.

— Какой позор, — сокрушались бы члены его команды. — Алистер, конечно, хорош, но в этот раз он совсем не блистал.

— А все из-за астмы, — подхватил бы другой. — Играть-то он умеет, но какой в этом прок, если он даже дышать не может?

Но что его ждет, если он лишится места в команде? Куча непогашенных долгов. Дом, за который он не сможет выплатить ипотеку. Машину, вероятно, заберут судебные приставы, как и вообще все мало-мальски ценное. Его признают банкротом, возможно, отправят в тюрьму. И, вне всяких сомнений, он потеряет любовь всей своей жизни.

Нет, выбора у него не было. Оставалось лишь продолжать игру, бороться и забить гол. И он это сделал. За две минуты до конца матча, собрав все оставшиеся силы. И с того самого момента, как на него набросились товарищи по команде, а тренер прокричал что-то в знак одобрения, он втягивал через нос иглы воздуха в сжимающиеся легкие, отсчитывая секунды до того, когда сможет воспользоваться крошечным баллончиком, лежащим на дне сумки, оставшейся висеть на крючке у входа в раздевалку. Сейчас же сумка исчезла.

— Проклятье, — выкрикнул Алистер.

Раздевалка быстро пустела. Горячий воздух вызывал приступы кашля, но он методично проверял каждый крючок и шкафчик. Бумажник тоже остался в сумке, так что у Алистера не было ни наличных, ни способа отсюда выбраться. Китти должна скоро приехать.

Постепенно кто-то начал гасить свет. Если он вскоре не попросит о помощи, то попадет в беду. Но если он это сделает, а потом приедет Китти… Алистер не хотел предстать перед ней таким слабым. Безуспешно пытаясь сохранять спокойствие, он направился к парковке. Делая неглубокие вдохи, он пытался привести мысли в порядок. Уезжали последние игроки. Забирались в свои машины и уносились прочь, шурша шинами по гравию под ногами.

— Хорошая игра, Алистер, — проговорил один из них. — Надеюсь, твоя черная полоса закончилась.

Алистер усмехнулся облаченному в комплимент оскорблению. Он смотрел, как машина движется к главной дороге, как огни передних фар вдали вливаются в общий поток транспорта. Он внушал себе, что Китти просто задерживается. Уже едет, ведь ничто не говорило об обратном. Наверное, стоит направиться к воротам и подождать ее там. Если станет совсем плохо, он просто посигналит какой-нибудь другой машине. Уж лучше незнакомец, чем игрок «Фулхэма». Так он сможет сохранить произошедшее в тайне.

— Спокойно, спокойно, — бормотал он, пытаясь подавить овладевавшую им панику.

Пока он шел к дороге мимо освещенного прожекторами поля, один за другим начали гаснуть огни. С каждым шагом он все больше погружался во тьму. Вновь нахлынули воспоминания о самом первом приступе астмы. Ему было четырнадцать, и он тренировался на поле, загоняя себя до предела, чтобы попробовать пройти отбор в юношескую команду Брайтона. И в какой-то момент он вдруг понял, что не может дышать. Ноги его подкосились, и, хватая ртом воздух, он свалился в траву. Его окружили другие мальчишки. А потом он потерял сознание.

Доктор Джейкобсон сказал отцу Алистера, что мальчик вряд ли сможет профессионально играть в футбол. Он никогда не забудет выражение отцовского лица, как тот резко и ощутимо побледнел. Ведь история повторялась. И в тот миг Алистер впервые ясно осознал, насколько для него важно добиться успеха. Понял, что если придется, он охотнее умрет в погоне за мечтой, чем будет жить лишь наполовину, влачить существование рабочего, подобно отцу, смирившись с неудачей.