Девушка из письма

– Нет, Нана, это неправильно по отношению к тебе. Я попрошу его приехать и забрать дочь после собеседований. Но не сегодня, у меня просто уже нет сил для очередной ссоры с ним, для пререканий и споров. Мне кажется, что все пошло кувырком после того, как я уехала от него, и пока я не вижу возможности вернуть всё на круги своя. – Сэм заплакала, резкими движениями смахивая со щек слезы, а Эмма заерзала у нее на коленях и прижалась к матери еще сильнее.

– Ты не можешь вернуться в прошлое, но вполне можешь двигаться вперед, если готова приложить для этого усилия, – сказала Нана. – Я понимаю, как трудно сейчас Бену, но ведь на самом деле он не выполняет всех своих обязательств, о которых вы договорились. У тебя нет причины чувствовать себя виноватой в чем-либо.

– Не знаю. Порой мне кажется, что он в глубокой депрессии. Я тоскую по прежнему Бену, но он сам не стремится наладить отношения между нами. Я чувствую себя ответственной за то, что развалила семью, однако это именно он хочет оставить все как есть.

– Ты справишься. Пройдет еще несколько лет, ты сделаешь себе имя, прочнее встанешь на ноги и тогда сможешь чаще отлучаться с работы. У тебя сейчас самый сложный период, когда ты делаешь карьеру, имея на руках ребенка, требующего твоего внимания и заботы.

– Это верно. Вот только я многое упустила, когда Эмма была совсем маленькой. И упущенного уже не вернуть. – Сэм ласково запустила пальцы в локоны дочери и стала целовать ее теплые щеки, пока малышка не оттолкнула ее от себя.

– Ты была бы несчастна, если бы пришлось целыми днями торчать с ней дома. У нее есть Бен, есть я, а ходить в ясли она обожает. А скоро ей предстоит школа. Она – вполне довольный жизнью ребенок. Ты проводишь с ней ровно столько времени, сколько можешь на данный момент. Она станет нуждаться в тебе гораздо больше, когда подрастет, а ты, если уйдешь с любимой работы, превратишься в печального человека с несложившейся судьбой. Разве это станет для Эммы хорошим примером на будущее?

– Но сейчас я провожу на работе долгие часы, почти не вижусь с Эммой, Бен меня ненавидит, а босс относится без малейшего уважения. Я так устала каждый день прикладывать неимоверные усилия, но все равно чувствовать, что я всех только разочаровываю.

– Не думаю, что босс не уважает тебя. Скорее ты не уважаешь его. Я бы тоже не стала. Судя по твоим рассказам, он совершенно безграмотный болван.

Сэм с нежностью посмотрела на свою бабушку. Она любила ее безгранично, каждую ее морщинку, ее кожу, которая пахла розовой водой, улыбку, которую видела на ее лице, несмотря на боль в бедре. Письма Айви, как отчетливо замечала Сэм, задели за живое и ее, поскольку бабушка очень хотела бы знать свою собственную мать.

– Мне жаль, что письма до такой степени расстроили тебя, Нана. Они напомнили тебе о твоей матери, не правда ли? Ты когда-нибудь пыталась разыскать ее? – Сэм постаралась спросить как можно мягче.

– Не волнуйся обо мне, дорогая, – сказала Нана и сосредоточилась на подсчете количества петель.

– Ведь ты не всегда ладила с приемными родителями, правда? Например, они не слишком обрадовались, когда ты забеременела моей мамой.

– Да, они переживали из-за этого, но делали только то, что казалось им правильным. Едва ли я легко поддавалась воспитанию.

– Неужели ты никогда не думаешь о ней? О своей родной матери? – Сэм наблюдала за ней, ожидая, что она поднимет взгляд.

– Иногда думаю. Вот только она наверняка уже умерла, – тихо отозвалась Нана.

– Ты не можешь этого знать. Тебе всего шестьдесят. Она все еще может быть жива. Я могла бы помочь тебе разыскать ее.

Нана вновь сосредоточила внимание на вязании. Ее пальцы двигались быстро, спицы щелкали беспрерывно одна о другую. Такой знакомый звук! Сэм прежде часто засыпала под него.

– Сэмми, есть кое-что, о чем ты не знаешь, – сказала она через некоторое время. – Мне нужно кое о чем с тобой поговорить.

– Конечно, Нана. О чем же? – спросила Сэм, наклоняясь вперед. Но Эмма тут же недовольно промычала. – Только дай мне уложить Эмму, и мы сможем побеседовать, хорошо?

Нана кивнула, положила вязанье на колени, а ее глаза налились слезами. Сэм внезапно снова стало стыдно за себя: она слишком перегружала бабушку, взваливала на нее непосильное бремя.

Она прошла в спальню, где ночевали они с Эммой, и уложила дочь в маленькую кровать. Но стоило ей опустить ее на постель, как девочка опять начала плакать.

– Тс-с, успокойся, – сказала Сэм, пощупав ее лоб. – Все хорошо, солнышко.

Потом вернулась в гостиную.

– У нас не осталось калпола, Нана? Думаю, надо постараться сбить ей температуру.

– Пойду посмотрю, – ответила Нана, поднимаясь с кресла.

Она направилась на кухню.

– Прости меня за предложение найти твою маму, – сказала ей вдогонку Сэм. – Только тебе самой решать, как поступать. Просто я никак не могу выкинуть из головы мысли об этих письмах. Что-то действительно ужасное произошло в том месте.

Нана задержалась в дверном проеме.

– Тогда ты обязательно должна узнать, что именно произошло.

– Каким образом? – спросила Сэм, тяжело вздохнув.