Девушка из универмага

Она была уверена, что, если она присядет или ляжет в постель, она сильнее почувствует ломоту в спине и горе­ние ног, чем если будет ходить. Ей хотелось, чтобы прият­ный ласковый чистый воздух освежил ее пылающие щеки, подобно холодной воде. Она испытывала потребность созер­цать звезды и проникнуться покоем и ночной тишиной, по­сле шума магазина, прежде чем она погрузится в вавилон­ское столпотворение Авеню Колумба.

«Я прогуляюсь по парку», — решила она. — «Это на меня должно хорошо подействовать. Когда я очень устану, я смогу отдохнуть несколько минут на скамейке и прислу­шаться к своим мыслям».

Это было одним из многих неудобств ее «дома». Там можно было почти одновременно слышать любые звуки, происходящие в мире, но невозможно было прислушиваться к собственным мыслям.

Когда она вышла на улицу, Эрла Эшера не было видно, и Вин была этому рада. Несколько раз на протяжении дня она раскаивалась в резкости, которую допустила по отно­шению к нему и которой он, вероятно, не заслужил, но те­перь она была благодарна этому обстоятельству за его от­сутствие. Медленно она пошла, заметно прихрамывая, как это бывает со всеми приказчицами в первые несколько не­дель их службы.

В парке было прекрасно, и, когда она подумала, как было бы хорошо, если бы голубые колышущиеся небесные занавеси скрыли от нее на время всю тяжесть жизни, маленький и удивительно тихий автомобиль проскользнул мимо нее. Свет фонаря позволил ей разглядеть фигуры двух мужчин в открытом автомобиле: одного впереди, правивше­го и другого сзади, сидевшего, скрестив руки.

«Как хорошо дышать свежим воздухом, спокойно при­слонившись к спинке сиденья и не нуждаясь в том, чтобы ходить», — подумала утомленная Вин.

Она позавидовала этой удобно устроившейся фигуре со скрещенными руками, как вдруг маленький автомобиль по­вернул обратно и, к ее удивлению, остановился неподалеку от нее. Машинально она остановилась, но сейчас же, как только один из мужчин выскочил из него, к ней вернулось присутствие духа и она пошла вперед ускоренным шагом.

Мужчина, однако, последовал за ней и заговорил: «Вы не узнаете меня? Это очень нелюбезно с вашей стороны. Во всяком случае, вы должны остановиться на минуту и дать мне возможность напомнить вам, где мы встретились. Я узнал вас, когда проехал мимо, и поэтому я вернулся обратно».

Не будучи уверена, не встречались ли они, действитель­но, когда-нибудь, Вин решилась взглянуть в его лицо, которое находилось на одном уровне с ее лицом. Она тотчас же убедилась, что никогда раньше не видела этого человека.

— Вы ошиблись, — сказала она, — я вас не знаю. Будьте добры, уходите!

— Меня зовут Логан, — продолжал он настраивать, — Джим Логан. Вы и теперь не вспоминаете? Но вы мне в тот раз не сказали своего имени.

Вин ускорила шаги. Этот энергичный намек, однако, не смутил м-ра Логана. Он был приблизительно на вершок выше ее и с величайшей развязностью шел рядом с ней.

— Мы с вами, вероятно, посещаем один и тот же танц­класс, — сказал он, — я собираюсь протанцовать сегодня но­вейший танец «ванго». Знаете вы его? Или же «и-ланг-и-ланго»? Я готов танцовать его весь сегодняшний вечер. На­деюсь, вы еще никем не приглашены на ближайший танец?

— По настоящему я уже приглашена, — резко сказала Вин, хотя ей пришлось сдерживаться, чтобы не рассмеять­ся, — мой кавалер найдет, что сказать вам.

— Превосходно. Но, вероятно, он не знает приемов «джиу-джитцу» так хорошо, как я, — любезно отвечал муж­чина, стараясь не отставать от нее.

Только теперь Вин, как следует, смогла разглядеть его в профиль. Он был так нарядно одет, что в Англии его на­звали бы «франтом». У него был острый профиль с крючко­образным носом; профиль этот мог бы показаться краси­вым, если бы его срезанная нижняя челюсть не выпячива­лась грубо, свидетельствуя о чрезвычайно наглом упорстве, даже жестокости. Она имела время, чтобы заметить, что его волосы были некрасивого темно-русого цвета, а кожа имела желтоватый оттенок городского жителя. Но вдруг он застал ее врасплох, повернувшись к ней с обеспокоившей ее резкостью. Она поймала выражение глаз, блестевших при свете фонаря: они были малы и вульгарны, близко подходя к его узкому горбатому носу; теперь они сверкали и нагло улыбались. Тембр его голоса был, как у воспитанных людей, и не неприятен, но Вин хотелось убежать, чтобы не слышать его.

Казалось, что он ждет ответа и, не получая его, спро­сил:

— Вы недавно в этой стране?

Никакого ответа.

— О, конечно, нет; я уверен, что вы здесь недавно! В на­стоящее время вы живете в Нью-Йорке? Не бойтесь сказать мне это. Знаете, вы слишком не податливы. Вы гнушаетесь разговора со мной. Вы — настоящий персик, но приправлен­ный уксусом.

Винифред повернулась и зашагала в восточном напра­влении еще быстрее, чем шла раньше в западном. На неко­тором расстоянии вдруг появилась очень высокая фигура, приближавшаяся, подобно судну, идущему на всех парусах. Неужели это… да, это он! Слава свету фонаря, осветившему его. Теперь, наконец, она решилась засмеяться.