Девушка из универмага

Аромат зеркальной комнаты чувствовался здесь — аромат, который пропитывал модели Надин тонким запахом весен­них цветов; фиалки, как сказала самая юная из нимф, были цветами «молодого месяца». С той поры Питер спрашивал фиалки в цветочных магазинах, велел старшему садовнику развести фиалки в саду и держал фиалки у себя в комнате, чтобы оживить прежние мечты. Если нимфа продала свое платье, сохранило ли бы оно аромат фиалок? Питер не думал этого. Другая женщина пропитала бы его своими соб­ственными духами. Только в обладании нимфы оно могло сохранить свой аромат.

Винифред Чайльд была, значит, здесь — в столовой Лога­на, у стола, так роскошно накрытого для ужина вдвоем!

Мысль эта вполне оформилась в мозгу Питера Рольса в тот момент, когда круглая черная голова полисмена вы­нырнула из-под стола. Эта мысль заставила его спокойно сидеть на обрывке от платья. Он не хотел расспросов, не хотел упоминания имени Винифред Чайльд в связи с про­исшедшим, во всяком случае, пока он не решит, что предпринять.

Еще было время рассказать все, если понадобится, пока агенты находились здесь. Логан угостил их шампанским, и они теперь не отказались, будучи уверены, что как хозяин, так и полиция явились жертвой шутника.

Винифред Чайльд слышала предостережения Эны Рольс и они глубоко запали ей в сердце. Ей казалось немыслимым, чтобы сестра могла по каким бы то ни было мотивам кле­ветать на своего брата, которого она любит. К тому же Вин говорила себе, что совершенно не знает мужчин. Они, как говорят, «все одинаковы», даже те из них, какие кажутся самыми благородными и рыцарскими, — или в особенности эти последние. Вот почему она поверила словам Эны, во­преки инстинктивному чувству, и не сказала себе, что изме­нила своей излюбленной добродетели — верности.

С Питером было как раз наоборот. Он доверял своему инстинкту больше, чем чему-либо иному, и хотя он думал, что его исчезнувшая нимфа была с Логаном в этом запер­том доме, он знал, что очутилась она здесь по недоразу­мению.

Логан где-нибудь встретил ее, влюбился в нее (это само собою разумеется) и заманил ее сюда. И когда она заме­тила ловушку, она, конечно, попыталась уйти (если нужно доказательство этого, то не служит ли им обрывок отделки?). Ее сообразительность подсказала ей воспользоваться теле­фоном, и ей каким-то образом удалось вызвать полицию раньше, чем Логан смог помешать ей в этом.

Да, это похоже на нее! Логан тогда растерялся и отпустил ее, чтобы ее не застали у него в квартире и, чтобы не навлечь на себя преследования. Это было вполне есте­ственно для такого человека при подобных обстоятельствах; столь же естественно было, что он сейчас же убежал сам, чтобы подыскать партнера для ужина — какого-нибудь покладистого приятеля, присутствие которого объяснило бы налич­ность двух приборов на сервированном столе…

Пока оба агента пили свое шампанское, Питер Рольс сидел неподвижно, скрывая свои мысли за ничего не выра­жающим лицом. Его легкое презрение к Джиму Логану за последние несколько минут превратилось в отвращение, даже в ненависть. Он хотел бы, чтобы этот человек понес кару. Он хотел заговорить и рассказать смеющемуся по­лисмену о поспешном визите Логана в клуб.

Картина сразу переменится. Опустятся на стол стаканы, наполовину наполненные шампанским. Веселые улыбки исчез­нут с двух решительных лиц, как художник одним движе­нием кисти меняет выражение портрета. Слово Питера Рольса значит, по меньшей мере, столько же, сколько и слово Джима Логана. Посыпятся вопросы. Будут делаться заметки в записных книжках. Возможно, что им обоим придется пойти в полицейское бюро. Спросят имя девушки; Логан может оказаться вынужденным назвать его. Это дало бы возможность найти Винифред, но путь этот казался ему недопустимым.

Если бы Питер был уверен, столь же уверен, как и в ее невинности, — что она не спрятана где-нибудь в доме, он дал бы агентам спокойно удалиться, а затем вытянул бы правду из самого Логана. Но мог ли он питать эту уверенность? Имеет ли он право так рисковать, когда безопасность де­вушки может зависеть от знания полицией ее местонахождения?

Имелись все основания предполагать, что Логан выпро­водил ее на улицу после поднятой ею тревоги и перед тем, как побежать в клуб. Но он мог и не сделать этого. Она могла упасть в обморок, могла даже быть мертвой. Самые ужасные, мелодраматические происшествия случаются в Нью-Йорке ежедневно. А что, если в доме есть какое-нибудь потайное место?

Сердце Питера почти замерло. Мысль эта была слишком отвратительна, чтобы додумывать ее до конца. Однако ему не удастся освободиться от нее, пока он не выяснит дела.

Он не произнес ни слова с той минуты, как голубой клочок материи на стуле вывел его из равновесия. Но когда Логан вдруг предложил ему выпить за здоровье нью-йоркской полиции, он взял бокал шампанского, поднесенный ему Сим­сом. Агенты выпили свое шампанское и получили вторую порцию. Ее они осушили за здоровье Фредди Фортескью — тост этот был предложен хозяином дома. После этого они собрались уходить.