Девушка из высшего общества

Застегивая ремешки на туфлях, Лили вдруг услышала плач Уилла из комнаты и бросилась к нему. Малыш стоял на четвереньках и размазывал пальчиком по простыне грязное пятно.

— Черт, черт, черт!

Он так сильно испачкал подгузник, что желто-коричневая кашица протекла по спине до самой шеи и теперь капала с кремового кашемирового джемпера из «Бонпоинт». Это был подарок перед рождением Уилла от подруги Джозефин. Свекровь заставила Лили пригласить эту даму и провела весь вечер, сплетничая с ней в углу.

Лили охватила паника.

— И во что я тебя переодену? — закричала она на Уилла, который в ответ сунул испачканную ножку ей в лицо.

Она положила его в кроватку, быстро раздела и бросила грязный джемпер на простыню. Метнувшись в ванную комнату, расстелила на полу полотенце, положила на него извивающегося малыша и принялась наливать воду с пеной в пластиковую детскую ванночку. Потом разделась сама (к счастью, платье не испачкалось) и, посадив малыша в ванночку, принялась отмывать его попку, спину и волосы (на которых тоже оказалось содержимое подгузника). Уилл, который ненавидел мыться, громко кричал и мокрыми ручками хватал Лили за лицо и руки. Убедившись, что вся грязь смыта, Лили вынула сына из ванночки и, достав чистое полотенце, завернула мокрого, выскальзывающего из рук малыша.

Вернувшись бегом в детскую — Хасинта могла появиться с минуты на минуту, — Лили принялась рыться в вещах Уилла в поисках другой одежды, которая могла бы понравиться Джозефин. Выбрав вязаный свитер от Ральфа Лорена и вельветовый комбинезон, она переодела Уилла и только потом взглянула на часы. У нее оставалось пять минут, чтобы снять бигуди и снова одеться. Пробежав по коридору и поскользнувшись в луже у дверей ванной комнаты, Лили завернула в гостиную, где намеревалась отдать сына Роберту.

Муж сидел на круглом, обитом шелком диванчике рядом с камином и держал в руке бокал виски со льдом. Увидев жену, он на мгновение потерял дар речи.

— Пожалуйста, возьми ребенка, — пробормотала Лили, протягивая ему Уилла.

— Гм, здравствуй, Лили, — раздался низкий голос у нее за спиной. Девушка резко обернулась и увидела свекра, стоящего у двери в гостиную. В руке он держал хрустальный бокал для виски. Рядом с Эдвардом стояла Джозефин.

— Мы решили зайти к вам перед ужином, чтобы взглянуть на малыша, — сказала она.

— О Господи! Простите! — вскрикнула Лили и, снова повернувшись к мужу, усадила Уилла к нему на колени, опрокинув при этом бокал.

— Черт возьми, Лили! — рявкнул он, вытирая жидкость светло-янтарного цвета с брюк цвета хаки. Потом, поставив бокал, поинтересовался: — Что это у тебя на шее? Дерьмо?

Мимо Джозефин и Эдварда, которые по-прежнему стояли у двери, Лили побежала прямиком в ванную, чтобы оценить размер ущерба.

Дело плохо. Ее белый кружевной бюстгальтер и трусики промокли, когда она прижимала к себе Уилла, и сейчас были абсолютно прозрачными. В волосах по-прежнему торчали бигуди. Щека и в самом деле оказалась испачкана содержимым подгузника, а дымчатый макияж вокруг глаз, который она так тщательно наносила, теперь стекал по щекам. В своей сексуальной обуви, практически без белья, с бигуди и грязным лицом она выглядела как сумасшедшая проститутка. Нет, скорее как сумасшедшая проститутка, которая позволяет клиентам испражняться на себя. Джозефин никогда ей этого не простит.

Дверной звонок возвестил о приходе Хасинты, и Роберт крикнул Лили из холла:

— Столик заказан на восемь, детка. Нам нужно идти.

Ресторан, расположенный в шумном месте в районе Шестидесятых улиц на востоке города, оказался, как и предполагала Лили, очень модным местом. У блестящей стеклянной барной стойки на первом этаже толпились модели с пухлыми губами и их спутники — молодые люди, внешне похожие на банкиров, в рубашках с запонками. Поднимаясь по лестнице вслед за Джозефин и метрдотелем в обеденный зал, Лили с облегчением заметила, что там царит такой же полумрак, как и в баре. У нее была всего минута на то, чтобы одеться, снять бигуди и стереть со щек тушь и содержимое подгузника сына. В присутствии Джозефин, одетой в костюм с юбкой с цветочными принтами от Эммануэля Унгаро, она казалась себе неухоженной и недостойной этого места.

За ужином Лили в основном молчала и слушала болтовню свекрови о подругах, их новых домах и пластических операциях, проблемах с наркотиками и любовниками, но, к сожалению, не прозвучало ничего достойного отдельной статьи в «Разговорах». Тогда она сосредоточила внимание на тарелке с карпаччо из тунца и гребешками на гриле в соусе из артишоков (Лили уже очень давно не ела ничего настолько вкусного, и поэтому смаковала каждый кусочек). Когда пришло время десерта, Джозефин впервые за весь вечер повернулась к Лили.

— Дорогая, как ты готовишься к поездке на Сен-Барт? — спросила она.

— Гм, что вы имеете в виду? Жду с нетерпением.

— Не сомневаюсь, дорогая, — сухо улыбнулась свекровь. — Там очень весело, правда, Робби?

— Да, конечно, мам. Уверен, Лили понравится.

— У нас, естественно, будет масса вечеринок.

— Замечательно, — ответила Лили и натянуто улыбнулась.