Девушка из Зазеркалья

Родители Арсения пытались помешать этой дружбе, им не нравилось, что сын все время общается с каким-то бродягой. Но что они могли сделать? Они большую часть времени проводили на работе, а нянька их заботливостью не отличалась.

Для Арсения эта дружба была первым опытом самостоятельности, разрыва связи с родителями. Что же касается безымянного мальчишки, то он просто увидел шанс шагнуть в другой мир. Тот, в котором его мать никогда и не жила. Он тайком читал книги Арсения, учился с ним по одним учебникам, приходил даже под окна школы, чтобы послушать, но в класс не входил никогда. Он быстро превзошел Арсения и уже уверенно помогал тому с уроками. Арсений считал, что это хорошо.

А потом произошло несчастье. Француз, приютивший нелегалку с ребенком, все-таки не рассчитал силу. Мать мальчишки погибла при неудачном падении. Серьезного расследования не было, все списали на несчастный случай. Потому что кому важна какая-то там эмигрантка без документов, без прав, без прошлого и родни? Да и француз на деньги не скупился, и дело замяли.

Через неделю того француза нашли повешенным. Самоубийство было очевидным, никто в нем не сомневался. А причины… напился, вот и вся причина! Может, чувство вины замучило. Некоторые поговаривали, что у убитой им эмигрантки был сын, к тому моменту уже подросток. Но никто точно не знал, что с ним стало после смерти матери… да и был ли вообще мальчик?

А Никто никуда не исчез. Он перебрался в подвал дома, где жил Арсений. Не без помощи друга, естественно. И это было не простое мальчишеское убежище. Подросток все рассчитал и был очень аккуратен, ему не хотелось, чтобы его разоблачили раньше времени. Условия его несильно волновали, он и не нуждался в роскоши.

Он продолжал учиться. Каждый день, каждую минуту и с гораздо большим энтузиазмом, чем Арсений. Вскоре он свободно говорил на французском и английском, хотя мать обучала его только русскому. Любая наука давалась ему легко. Кроме того, он учился драться – не в теории, на практике. Стоило только кому-то обидеть Арсения, и на следующий день этот кто-то стыдливо прятал синяки и ссадины, но не признавался родителям, что с ним произошло.

Так что дружба их крепла. А точнее, Арсений все больше доверял другу, и вскоре эта вера стала слепой. Все, что говорил и делал Никто, было правильно. Даже если оно отличалось от того, что говорили родители или нормы общества.

А родители Лермонтова тоже не были слепыми. Они замечали странности в поведении сына, изменение его личности. Им сообщали о том, что его обидчиков кто-то наказывает, хотя сам Арсений был явно на это не способен. Они пытались разобраться, что происходит, но сын упорно хранил молчание.

И все же тогда Никто не был опытным убийцей, просчитывающим каждую мелочь. Как он ни учил Арсения осторожности, родители за ним все равно проследили. Обнаружили, что он организовал в подвале убежище для бродяги, устроили скандал и вызвали полицию. Подростку едва удалось спастись, и некоторое время он не появлялся у дома.

Для Арсения это стало страшным ударом. Других друзей у него не было, он никому не доверял и от каждого ждал подвоха. Теперь уже он и родителей не мог назвать близкими людьми, потому что они, по сути, предали его! Он отказывался с ними разговаривать или ходить в школу, у него начался жар, не проходивший много дней. Взрослые утешали себя мыслью, что это каприз, который рано или поздно завершится.

А вышло по-другому. Однажды в квартиру Лермонтовых пришли полицейские. Арсению сообщили, что его родители мертвы.

Все произошло на узкой улочке у магазина. Супруги возвращались домой, когда на них напали грабители. У полиции никаких сведений о нападавших не было, но они пообещали Арсению, что кого-нибудь обязательно накажут, и ушли.

Теперь мира просто не было. Арсений не представлял, как вообще можно жить. Кто будет о нем заботиться? Где брать деньги, еду? Все это, конечно, есть, оно перешло по наследству. Ну а дальше-то как? Он не мог даже вообразить, что будет самостоятельно платить за квартиру, говорить с незнакомыми людьми… Опекуна, способного незамедлительно приехать к нему, не было, этому вопросу никто не уделил внимания. Арсений, хоть и получивший гражданство, все равно был чужим.

Так прошло две недели. Сначала Арсений использовал те продукты, что покупались еще при родителях, а потом банально голодал. Выйти из квартиры для него было равносильно принятию приговора, который вынесла ему жизнь. О здравом мышлении и речи не шло, он все больше погружался в апатию.

Пока на его пороге не показался Никто. Просто пришел, позвонил в дверь и остался. Он научил Арсения жить. Все финансовые дела велись от имени Лермонтова, но под руководством его друга. Под его диктовку Арсений написал прошение об эмансипации, чтобы ему, пока еще не доросшему до совершеннолетия, позволили обходиться без опекуна. Потом Лермонтов перевелся в другую школу, далеко от его района, где его никто не знал.