Девушка-катастрофа или двенадцать баллов по шкале Рихтера

Она полностью переключается на этого жалкого ретривера, словно меня, Юлиана Рупперта, здесь и в помине нет. Это выше моего понимания! И только когда Лэсси снова кидается в кусты, Бригитта-странная глядит в мою сторону... Аллилуйя! Впрочем, я уже перегорел... По привычке все еще ей улыбаюсь, говорю всякие глупости, но запал пропал, желания придавить ее к садовой скамейке и заставить стонать от моих поцелуем больше, увы, нет.

Ну и черт с ней... Поднимаюсь и иду в поисках Лэсси, оставив писклю на попечение новой знакомой - тут, на полпути между скамейкой и кустами, меня и настигает моя Катастрофа.

- Где Ангелика? - кричит она еще издалека, выпучив безумные глаза. Они у нее, кстати, зеленые - сейчас, на солнце, это очень хорошо видно... - Куда ты дел моего ребенка?

Позволяю ей вцепиться в свою футболку и выплеснуть агрессию в виде парочки незначительных потрясываний, которые на поверку слабее комариного укуса. После сам хватаю ее за предплечья и, вглядываясь в волнистую радужку катастрофически огромных зрачков, произношу:

- С твоим ребенком все в полном порядке, чего не скажешь о твоей же собаке. Кажется, у нее что-то с пищеварением... Мне пришлось вывести обоих на улицу. - И чего она глядит на меня такими странными глазами? - Эй, ку-ку, народ вызывают космическую станцию...

- провожу ладонью перед ее лицом.

И девушка выдает:

- Если все спирали ДНК в человеческом теле растянуть в одну прямую линию, они достанут от Земли и до солнца и обратно четыреста раз.

- Вижу, ты в полном порядке, - кручу пальцем у своего виска и указываю в сторону скамейки, на которой оставил ребенка. - Там твоя пискля, а собаку я попытаюсь вытянуть вот из этих кустов. Не знаешь, что с ней может быть такое?

И она отвечает:

- Это все сырные палочки. Она их буквально не переваривает...

- Так это все из-за полочек... и ты знала об этом?! - не могу поверить своим ушам.

А она еще улыбается:

- Откуда мне было знать, что ты притащишь в дом именно их? - И, как бы извиняясь, шепчет: - Прости.

Я вообще-то мало что прощаю, но в этот раз готов сделать маленькую уступку...

10 глава. Эмили

Я едва не зарабатываю разрыв сердца, когда на мои стук и неумолчные звонки в дверь Юлиановой квартиры не отзывается ни одна живая душа, вернее отзывается, да не та: фрау Трестер, соседка по лестничной площадке, приоткрыв дверь, сразу же сообщает:

- Убег этот изувер... вместе с ребенком и собакой убег. Надеюсь, не скоро вернется... - И косит на меня подслеповатым глазом: - А ты кто такая будешь? Это твой, верно, ребенок кричит по ночам, спать мне мешает?

- Простите, фрау Трестер, - отступаю в сторону лестницы, - мне надо Юлиана найти... Они, должно быть, на улице гуляют. Простите!

И слышу, как та кричит мне вдогонку:

- Младенчика я еще могла стерпеть, но собаку точно не потерплю. Так своему дружку и передай!

Дружку... Это слово, брошенное в спину, подобно мячу, заставляет меня сбиться с шага и едва не перелететь через порог носом вперед. Такого «дружка» никому не пожелаешь, это уж точно, хотя, стоит признаться, есть в Юлиане нечто притягательное... Подчас его животный магнетизм даже мое сердце заставляет сбиваться с ритма. И это при том, что я отлично осведомлена о всех самых темных сторонах его характера... Все благодаря рассказам его брата, конечно.

Осматриваюсь в поисках Ангелики, смазливого парня и собаки... Не вижу ни одного из них, и бегу в сторону детской площадки, виднеющейся дальше по тротуару. Вдруг Юлиану взбрело в голову выгулять Ангелику именно туда, и - вуаля! - вижу его высокую фигуру, направляющуюся в сторону цветущих кустов рододендронов.

- Где Ангелика? - кричу, выпучив испуганные глаза. - Куда ты дел моего ребенка? -Хватаю парня за футболку, встряхиваю посильнее и... замираю, когда его руки стискивают меня за предплечья, а глаза глядят прямо в лицо. Губы даже складываются в какие-то слова - кажется, он говорит, что с Ангеликой все в порядке - я же, словно удав перед кроликом, вижу только пульсирующую галактику его черных зрачков и ощущаю слабость в раз отказавшихся слушаться ногах.

Прихожу в себя уже во время разговора о сырных палочках: зачем-то прошу прощение за свое позорное бегство и умалчивание о плохом влиянии оных на организм Лэсси. Знаю, что нельзя показывать перед ним свою слабость (так меня наставляли турбобабули), но Юлиан на удивление кроток и спокоен. И прощает меня, как мне кажется, искренне... Или мне хочется так думать?

Я уже совсем запуталась.

Иду к дочери и подхватываю ее на руки: хоть с тобой, моя девочка, все легко и понятно.

- Здравствуйте, - женщина на скамейке дружелюбно мне улыбается. - У вас хорошая девочка. Я завлекла ее игрушкой, надеюсь, вы не против?

- Нет, спасибо, что присмотрели за ней. Боюсь, из Юлиана та еще нянька...

Мы глядим в сторону парня, пытающегося вытянуть из кустов упирающуюся Лэсси, и женщина произносит:

- Всем приходится однажды учиться. - Потом вытаскивает из песочницы своего перемазанного ребенка, собирает его игрушки и прощается: - Нам пора обедать.

Хорошего дня!

- До свидания.