Девушка-катастрофа или двенадцать баллов по шкале Рихтера

- Сначала отвезу Лэсси домой и получу свои деньги, а там видно будет. - Вытаскиваю сотовый и начинаю диктовать номер. - Чего не пишешь? - спрашиваю парня. - Или у тебя память на числа?

Вместо ответа он срывается с места и идет в сторону автомобиля своей расфуфыренной красотки, склоняется к ней через приспущенное водительское окно, о чем-то быстро переговариваясь. А потом... вытаскивает из багажника свою спортивную сумку с вещами.

Что бы это могло значить?

Гляжу во все глаза, боясь поверить в происходящее...

- Слушай, - спрашивает меня Юлиан, даже не обернувшись на недовольное взвизгивание шин за спиной, - тебя что-то держит именно в этом городе или тебе в принципе все равно, где жить?

Сглатываю. Хлопаю глазами. Роняю на пол ключ от автомобиля.

- Э... ну... мне, собственно, все равно, - лепечу какими-то полу слогами. Юлиан наклоняется и вкладывает ключ в мои враз ослабевшие пальцы. - А что?

- Есть один вариант, - отвечает он. - Не самый приятный для меня, признаюсь честно, однако... куда ты... с маленьким ребенком, - дергает головой. - Если готова уехать, то я могу... предложить тебе крышу над головой. Хотя бы на какое-то время...

- Куда надо ехать? - интересуюсь я.

И парень пожимает плечами:

- В Нюрнберг. Не так уж и далеко...

- Я согласна. - Слова вырываются сами собой, и мое разбитое сердце вновь возрождается к жизни, подобно мифологической птице-фениксу.

Юлиан в смущении хмыкает, переступает с ноги на ногу и произносит:

- Здорово. Дай только сделать один звонок... - И предупреждает: - Возможно, я стану ругаться матом - просто не обращай внимание.

Потом вынимает сотовый и отходит на несколько шагов в сторону, а я ломаю голову над тем, кому же он собирается звонить. Неужели отцу? Это было бы новым прорывом.

Абонент отвечает далеко не сразу, но все-таки отвечает... Стараюсь не подглядывать слишком явно, однако все-таки нет-нет да бросаю в сторону парня любопытные взгляды, особенно не могу удержаться в те моменты, когда он отводит смартфон от лица и ругается сквозь стиснутые зубы, - физиономия у него тогда злее некуда.

Все это длится в течение неполных пяти минут, а потом он сует телефон в карман и еще какое-то время стоит в стороне, как бы пытаясь совладать с самим собой.

Если он звонил отцу, тогда понятно, почему этот звонок дался ему с таким трудом... Наступить на горло собственной гордости и пойти на попятную - это подчас тяжелее, чем ребенка родить. Вообще странно, что он пошел на это...

Ради нас с Ангеликой?

Ради себя?

Сложный вопрос.

- Все, мы можем ехать, - говорит Юлиан, возвращаясь к автомобилю. - Только для начала заедем в какой-нибудь галантерейный магазин... Мне нужно прикупить краску для волос... синюю краску для волос, - поправляется он. И, отреагировав на мои удивленно вскинутые брови, добавляет: - Такую, знаешь, быстро смывающуюся, ее еще на Хэллоуин используют.

И я, конечно, спрашиваю:

- Для чего тебе синяя краска для волос?!

Юлиан с секунду глядит на меня, как бы решая, доверить ли мне свою затею, а потом отвечает:

- Хочу покрасить кота фрау Трестер. Небольшой прощальный подарочек!

- Что, у фрау Трестер есть кот? - удивляюсь я в первую очередь. - А как же правила, те самые, за которые она так радела?

- Вот, - Юлиан сводит брови на переносице, - у нее, видите ли, специальное разрешение имеется на содержание животного... А нас... вас с Ангеликой, - поправляется он скоро, -она выставила за дверь, нисколько не заботясь о дальнейшем. - И злорадно улыбнувшись:

- Пусть знает наших. Такое просто не забывается!

После слов Юлиана о нас с Ангеликой я преисполняюсь таких восторга и благодарности, что даже перестаю задаваться вопросом о лояльности нашей задумки. Просто улыбаюсь и говорю:

- Хорошо, давай покрасим этого кота.

Юлиан распахивает переднюю дверцу со словами «Рад, что ты согласилась» и хочет было занять пассажирское место, но Лэсси, само собой, никак на его присутствие не реагирует: глядит на парня большими карими глазами и не двигается с места.

- Боюсь, тебе придется сидеть сзади, - сообщаю Юлиану, продолжающему сверлить упрямого пса глазами. - Лэсси предпочитает переднее сидение.

- Я тоже, - отзывается парень недовольным голосом, и они с Лэсси продолжают играть в гляделки. Малые дети, честное слово.

В конце концов, Юлиан сдается и лезет назад, располагаясь рядом с Ангеликой. Слышу, как он тяжко вздыхает - похоже, считает себя побежденным безгласным животным, приниженным и лишенным достоинства - и с трудом умещает свои длинные ноги в узком пространстве между сидениями.

- Чего зубоскалишь? - ворчит он недовольным голосом. - Вези нас уже избавляться от этого пса.

Я не зубоскалю - я улыбаюсь... всю дорогу до дома малышки Лэсси. Сбываю ее вернувшейся из отпуска хозяйке, получаю свои деньги и, наконец-то, везу нас в галантерейный магазин. Мы покупаем сразу три флакончика с синей краской и едем-таки выслеживать рыжего Макса, кота фрау Трестер. С этой целью мы паркуемся чуть в стороне от дома, подальше от бдительных глаз теперь уже бывшей соседки, и Юлиан выходит на охоту...