Девушка конец света (Рассказы)

ДЕВУШКА КОНЕЦ СВЕТА^[2]

Есть вещи, которые заставляют нас заранее ожидать чего-то. Например, собрав рюкзак и предвкушая хорошую прогулку по горам следующим утром, вы выглядываете в окно и видите размытое лунное гало, предвещающее дождь. Или, после того как вы два часа ждете собеседования для приема на работу, вас, наконец, приглашают в кабинет, окидывают взглядом человека, страдающего запором, и отпускают, не задав ни единого вопроса. А может, скажем, вы целую неделю ночи напролет готовите домашнее задание, в положенный день одним из первых приходите в аудиторию, опускаете голову на парту, чтобы немного вздремнуть до начала занятия, а просыпаетесь только часа через два, в уже опустевшем помещении. Именно это лунное гало, кислое лицо потенциального работодателя и лекция, пролетевшая во сне, мешают сказать, что наша жизнь абсолютно непредсказуема и полна загадок. Вообще, она похожа на некую систему шестеренок, цепляющихся друг за друга. Из-за оплошностей нашей памяти нам не всегда удается восстановить точную последовательность событий, хотя все в жизни цепляется одно за другое. И только по прошествии некоторого времени мы можем определить, что явилось первой шестеренкой, раскрутившей за собой все последующие.

Начальная шестеренка, приведшая к тому, что я теперь говорю о любви, раскрутилась старанием одной девушки, добровольно помогавшей в библиотеке. Она обратила внимание на доску объявлений, мимо которой проходила по утрам, каждый раз находя там новые постеры и афиши. Тогда, с согласия библиотекаря, она стала еженедельно прикреплять кнопками на эту доску разные стихи, распечатывая их на самом обычном принтере. Три времени года — осень, зима и весна — должны были сменить друг друга, прежде чем вслед за первой шестеренкой закрутилась следующая. В начале мая девушка оставила работу в библиотеке и вместе с мужем уехала из города. А на доске объявлений остался висеть стих На Хви Док^[3]. Затем кто-то из посетителей библиотеки воспринял задержавшийся на некоторое время листок как приглашение всем желающим поучаствовать в процессе и начал вывешивать на доску произведения Син Кён Лима^[4].

И сразу вслед за этим еще несколько человек с помощью бумаги и кнопок решили показать, как много хороших поэтов в Корее. Довольно скоро доска превратилась в хаос. Тогда кто-то предложил не вывешивать все подряд, а собирать каждую неделю всех любителей поэзии и выбирать стих, который будет красоваться на доске в следующий раз. Такая вот почти легенда о том, как появилось общество любителей поэзии «Читаем стихи вместе». Что касается меня, то я был третьим человеком, кто повесил свое любимое стихотворение (а это было стихотворение, принадлежавшее перу Чхве Ха Лима^[5]) на доску объявлений после того, как девушка-стажер перестала следить за ней. Причем это произведение я выбрал спонтанно, вспомнив, какую поэзию здесь вешали до этого. Я наспех нацарапал слова ручкой на тетрадном листе и повесил его вместо всех тех, что подготовил заранее дома. «Когда мне было семь лет, чайки летали над морем», — начиналось стихотворение. «И так будет, когда мы состаримся. Там вечерние сумерки отбрасывают тень тихую, как человеческая грусть»^[6] — таков был конец. Однако тогда у меня еще не возникало желания прийти на одно из собраний, которые стали проводить по средам, чтобы послушать, как читают стихи другие, выступить самому, а потом помочь выбрать стих, который будет всю следующую неделю висеть на доске у библиотеки.

После этого в июне, когда утомительный сезон дождей сошел на нет, словно исчерпав свои силы, и только жаркое, жаркое, жаркое летнее солнце палило нещадно, я пошел взять книгу в библиотеке и увидел прикрепленный на той самой доске стих «Девушка конец света». В нем юноша рассказывал о том, как брел по дороге и увидел в конце пути одинокую метасеквойю. И если бы в том самом месте был конец света, то он встретился бы под деревом со своей возлюбленной, и это было бы похоже на встречу огня и слез, радуги и луны. Они сидели бы бок о бок, прислонившись к шершавому стволу, а их любовь постепенно растаяла бы, «как поздний мартовский снег, не оставив после себя ни следа, ни тени». Сначала я взглянул на имя поэта, а потом уже пробежал глазами сам стих, и мое внимание привлекла строчка о метасеквойе, «любовавшейся озером». Тогда я залез в библиотечный компьютер и почти сразу нашел книгу под названием «Метасеквойя — живой реликт». И мне показалось совершенно естественным пойти в дальний угол библиотеки, где находилась литература по ботанике, явно не пользовавшаяся популярностью среди читателей, и взять эту книжку. Похоже, я был первым, кого она заинтересовала.