Девушка конец света (Рассказы)

— Но есть главная составляющая, принципиальная основа, — сказал мистер Ри, снова складывая тетради в коробку, — она заключается в том, что я любил эту девушку всю жизнь. Что мне только не доводилось делать в Америке! Даже то, что человеку в принципе не под силу. И каждый раз в самые трудные моменты я вспоминал этот дом. Я представлял, как вернусь на родину и буду жить с ней здесь. Я думаю, именно в этом кроется причина, почему я все-таки уехал из Штатов. Но, вернувшись, я понял, что моей мечте не суждено сбыться. Потому что, кроме дома-то, больше ничего не осталось. И куда мне было бежать от одиночества? В эту свою историю? Пока Алекс с Жаклин не переехали сюда, дом был слово наполнен призраками, но сейчас все изменилось.

— Это из-за Жаклин? — спросил «он».

— Вполне возможно. Ведь может так статься, что я любил не саму девушку, а любил всю жизнь ее запах. И что, если так? Если я любил лишь ее запах, как тогда изменится весь мой рассказ? — Мистер Ри пристально посмотрел на мужчину.

Тот отвел взгляд и уставился в сторону.

5

Рассматривая проходивших мимо людей, Алекс сказал:

— Меня всегда интересовали новые места. — Его голос тонул в гуле аэропорта. Люди спешили на рейсы, постоянно звучали объявления о начале регистрации или посадки на то или другое направление. — Приезжая в незнакомый город, я первым делом пытаюсь раздобыть карту. Центральная улица, спальные районы, промышленные зоны, развлекательные центры и так далее. Потом изучаю историю города. Когда в этом месте появились первые поселения, когда город процветал, когда, наоборот, пришел в упадок, какие исторические памятники сохранились до наших дней. Это все определяет образ города. Без этого невозможно его понять. Иначе не было бы так много музеев, памятников архитектуры, мемориалов. Я не прав? Если не знать всего этого, то каким бы гурманом человек ни был, он не сможет прочувствовать вкус города. Еще это называют атмосферой города.

— Ты думаешь, что возможно понять город через его атмосферу? — спросил «он».

— А как иначе? — ответил Алекс вопросом на вопрос.

— Мы садимся на самолет и пересекаем океан, мы видим небо, мы видим звезды, мы видим океан внизу. Но в конечном итоге мы видим лишь самих себя. Как бы далеко ты ни уезжал, ты можешь понять только себя самого. Когда ты пробуешь еду, ты сравниваешь ее с другой пищей, которую ел раньше, ты пробуешь их разницу на вкус, но возможно, что вкуса как такового ты не чувствуешь. И Жаклин…

На этих его словах Алекс резко поднялся с места, не дав мужчине договорить.

— Она шлюха. С самого начала, как я встретил ее в Эдинбурге, она была шлюхой. Да еще такой, которая и обезьянами не побрезгует! — Алекс сорвался на крик.

Проходившие мимо пассажиры стали оборачиваться на них.

— Тебе надо было стихи писать, а не журнал по истории городов. Тогда, возможно, ты не потерял бы Жаклин, — сказал «он».

Алекс так и остался стоять. Он слушал, что говорит приятель, и все ниже и ниже опускал голову. Тот наклонился и заглянул Алексу в лицо: слезы текли у него из глаз. «Attention, please», — женский голос начинал очередное объявление, эхом прокатившееся по залу.

— От карты нет никакого толка. От старой карты нет никакого толка, поскольку она устарела, но даже самая новая детальная карта становится бесполезной к тому моменту, как выходит из типографии, поскольку город уже успел измениться. Поэтому я никогда не смотрю на карты и все прочее. Но ты прав. Я тоже, когда только увидел Жаклин, сразу понял, что она шлюха. Да еще такая, которая и обезьянами не побрезгует, — сказал «он».

Алекс поднял голову и посмотрел на своего приятеля, на кончиках его ресниц дрожали слезы, но было непонятно, плачет он или смеется.

— Как вы мне все надоели. И ты, и этот Ри. Это что, такая восточная изюминка? Все вы лжецы и аферисты! Правда для вас ничего не значит! — Алекс перевел дух и продолжил: — Жаклин не тот человек, про кого такие, как ты, могут трепаться, что она шлюха. Все так получилось из-за того, что я свалял дурака в Калькутте. Неужели ты правда думаешь, что она любит эту обезьяну Ри? Это смешно!

— Алекс, Алекс, ты повторяешься, — ответил «он».

— В смысле? — переспросил Алекс.

— Так или иначе, ты снова говоришь, что Жаклин была шлюхой с самого первого дня вашего знакомства в Эдинбурге. Ты же видел тетрадки мистера Ри. В них одна и та же история. Он всю жизнь писал одно и то же, но каждый раз истории отличались друг от друга. Давай я скажу по-другому: «Жаклин не шлюха». И что изменилось? — спросил «он».

Алекс поднял с пола сумку, стоявшую рядом с сиденьями, кратко выругался, развернулся на месте и пошел к стойке регистрации на рейс.